Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

12.10.2019 в 20:07

Пишет  maskarad pluton:

Гы!)))

10.10.2019 в 09:35

Пишет  Меррил:

И снова в эфире эко-сериал имени неравнодушного ребенка. Серия 3.
предыдущие серии можно посмотреть по адресу:
1. merryl111.diary.ru/p218350960.htm
2. merryl111.diary.ru/p218374671.htm

Пишет Акша Таквааш:
Протокол спасения мира от экологической катастрофы
От папы-голландца для дочери-активистки, намеренной защитить планету от вредоносных выбросов СО2.

Учитывая масштабы прогулов местной молодежи во имя климато-маршей все посовещались и Отец Года решил

Учитывая, что масштабы прогулов местной молодежи во имя климато-маршей принимают немалые размеры, голландские родители обеспокоены. Потому что здесь никто никогда ничего не прогуливает обычно. Это реально расшатывание системы голландских ценностей предсказуемости, разумности, практичности и нормальности (одна из самых известных голландских поговорок, которую выросшие дети засчитывают как травматическую, - это "веди себя нормально, и это будет достаточно сумашедше".

Но и останавливать подростков от любой непонятной дури не в правилах голландских родителей. В пубертат даже приличные дети могут не стесняясь пить, пробовать наркотики, приводить секс-партнеров, и всякое по мелочи, а родители будут пытаться понять, не спугнуть, и терпеливо ждать, пока чада наиграются. И так, правда, чаще всего и происходит. Есть, например, специальные экскурсии от мэрии по самым главным барам города для родителей детей от 15 лет, чтобы знали, как это выглядит и где искать ребенка, если что.

Но вернемся к климату. Известное событие прошлой недели снова расшевелило родительское беспокойство, и помимо прогулов каждый порядочный родитель подумал, а что же мой отпрыск, какие экозащитные коленца он выкинет после такого ажиотажа? И как это повернуть в любимое прагматическое русло? Тут, на счастье, один отец придумал протокол спасения мира для собственной дочери-активистки, и тысячные волны расшаров превратили его в легенду. Не могу не поделиться этими полезными советами и с вами. Помимо спасения мира вы еще спасете семейный бюджет, так как голландский родитель прежде всего голландец, а потом родитель.

"После вчерашней речи Греты Тунберг, когда наша 15-летняя дочь была тронута до слез и разозлилась на наше поколение, «которое ничего не делало в течение 30 лет», мы решили ей помочь предотвратить объявленное девочкой по телевизору «массовое уничтожение и исчезновение целых экосистем».

Таким образом, мы собираемся дать нашей дочери будущее. И охладить планету на четыре градуса. Мы делаем это следующим образом:

Отныне она будет ездить в школу на велосипеде, потому что привоз ее на машине стоит топлива. Конечно, скоро будет зима, и тогда она захочет ехать на автобусе, но раз автобус ездит на дизеле, это, по-нашему мнению, не способствует Климату. Сейчас, конечно, она просит электрический велосипед, но мы показали ей опустошения, вызванные в природе в результате извлечения лития, поэтому придется просто крутить педали. Это хорошо для нее, мы тоже ездили на велосипеде в школу.

Чтобы привыкнуть к «избавлению от добычи газа», мы отключили радиатор в ее комнате. Сейчас температура опускается до двенадцати градусов вечером, но иногда зимой может и до нуля. В этом случае мы пообещали, что она получит дополнительный свитер, шапку, колготки и перчатки.

По той же причине мы договорились, что отныне она будет принимать только холодный душ. Отныне она будет стирать одежду сама, используя стиральную доску, потому что стиральная машина это еще тот потребитель электроэнергии, а сушка для белья и подавно. Их, конечно, больше использовать нельзя.

Говоря об одежде, которая у нее сейчас есть, вся она синтетическиая, то есть сделана из нефти. Поэтому в понедельник мы приносим все в Кринглопер (коммиссионку). Мы нашли эко-магазин, где продается только одежда из неокрашенного и небеленого льна, шерсти и джута. Мы не думаем, что это выглядит хорошо для нее, даже возможно над ней будут смеяться, но это цена, на которую она должна идти, ради Климата. О хлопке не может быть и речи, он приходит из дальних стран, и для него используются пестициды.

Мы только что видели в ее Instagram, что она на нас разозлилась. Хотя ведь весь смысл не в этом. Но после 7 часов вечера мы выключим ей WiFi, и он включится только завтра ненадолго после ужина. Таким образом, мы сэкономим электроэнергию, ее не будет беспокоить электростресс, и она будет полностью изолирована от внешнего мира, так что она может лучше сконцентрироваться на своей домашней работе. В одиннадцать часов вечера мы отключим все электропитание, темнота действительно будет темной. Это сэкономит много CO2.

Она больше не будет заниматься зимними видами спорта. Она вообще больше не поедет никуда на каникулы, потому что наши места для отдыха практически недоступны на велосипеде. Возвращение к уровню выброса CO2 и следам деятельности как во времена ваших прабабушек и дедушек просто означает, что вы также должны жить, как ваши прадедушки и бабушки, и у них никогда не было отпуска или даже велосипеда.

Мы еще не говорили о еде. Отсутствие отпечатка CO2 означает отсутствие мяса, рыбы и птицы, а также заменителей мяса на основе сои (в конце концов, она растет там, где раньше были тропические леса), а также никаких импортных продуктов питания, поскольку это оказывает отрицательный экологический эффект. И абсолютно никакого шоколада из Африки, ни кофе из Южной Америки, ни чая из Азии.

Поэтому только голландский картофель, овощи и фрукты, и только из холодной почвы, потому что теплицы работают на котлах, CO2 и искусственном освещении. Это плохо для Климата. Хлеб все еще возможен, но масло, молоко и яйца, сыр и йогурт, творог и сливки поступают от кур и коров и они выделяют CO2. Никакого мороженого летом. Вина тоже больше нельзя. Никаких безалкогольных напитков и пива, эти пузырьки являются CO2. Она хотела сбросить несколько фунтов, ну, теперь должно получиться.

Мы также запретим весь пластик, потому что он поступает с химических заводов. Все из стали и алюминия также должно быть удалено. Вы когда-нибудь видели, какую энергию потребляет такая доменная печь или алюминиевый завод? И, наконец, она больше не получает косметику, мыло, шампунь, крем, лосьон, кондиционер, зубную пасту и лекарства, а гигиеническую прокладку сделает из льна. Прямо как раньше.

Таким образом, мы хотим предотвратить массовое вымирание и исчезновение целых экосистем. Для нее. Она верит в это."
(с)

Это прекрасно, мы считаем.)) (с)

Дополнительная прелесть меморандума еще и в том, что он рождает замечательные комментарии, которые тоже хочется сохранить.

пишет Atandakil:

Тут, кстати, еще один нюанс.
Есть "тексты", слова и высказанные вслух мнения, которые всерьез обсуждать подчас не хочется. А иногда и невозможно.
Ну, к примеру:
Вы приходите к нам, молодым людям, за надеждой.
Кто к тебе, дурочка, приходил? Кто в очереди стоял? покажи толпы алчущих надежды, тобой подаваемой, дитя с манией величия...
Как вы смеете! Вы украли мои мечты и моё детство своими пустыми словами
Твои мечты, девочка - твое дело. Но справку принеси о том, что детства не имела - и в какой именно форме не имела, и в какой форме его утратила, и когда именно это случилось...

Люди страдают. Люди умирают. Целые экосистемы рушатся.
Продолжу. Галактики сливаются. Звезды рождаются. Звезды взрываются. Котлеты готовятся. Слоники бегают. Рыбки размножаются. Я еще много несвязанных фактов могу привести, вопя в промежутках про украденное детство.

Мы находимся в начале массового вымирания, и всё, о чём вы можете говорить, это деньги и сказки о вечном экономическом росте.
Где-где вы находитесь? И много вас уже массово вымерло? А справочку показать?

Более 30 лет наука предельно ясно на это указывала.
На что? На то, что девочки греточки находятся в начале массового вымирания? покажите мне эту науку...
Или отправьте девочку греточку в конец пермкого периодда, может, там она узнает, что такое "массовое вымирание" - а то повторяет вслед за взрослыми умные слова, не ведая их смысла...

Популярная идея вдвое сократить наши выбросы за 10 лет даст нам только 50-процентный шанс того, что повышение температуры на планете не превысит 1,5 градусов и что мы не запустим необратимых цепных реакций вне человеческого контроля.
И вот только теперь всерьез. И весьма.
Я не буду требовать расчетов и доказательств от пятнадцатилетней макаки, которая кривляется среди взрослых людей, потому что ее в украденном детстве не научили одному из обязательных признаков разумного существа - умению отвечать за свои слова.
Я только очень серьезно констатирую один факт: "снижение выбросов", которого домогается греточка, означает экономический коллапс, снижение уровня жизни и массовую смертность. Это - последствия куда более значимые, чем оставление пятнадцатилетних девочек без машины и мороженого. И в связи с этим, если хотим серьезных обсуждений, повторю вопрос, который уже задавал: если в результате экономического спада умрут миллионы людей в бедных странах, не гуманнее было бы истребить их сразу и без мучений, и согласилась бы девочка греточка в таком случае постоять у печи в крематории, избавляя лишние рты от существования?
Будем продолжать всерьез обсуждать болтовню этого недоросля? (с)

Вот в том-то и дело, что теперь всерьез обсуждать назревшие проблемы (а они есть, никто не спорит) страны долго не смогут, потому что долго еще не смогут забыть эмоциональную девочку, а реагировать на ее претензии адекватно невозможно. Ну, в смысле, конечно, возможно - если пригласить опытных санитаров и дядю-психиатра, но в ООН такие протоколы как-то не приняты. Но плюс у появления гретточки есть. Благодаря ей, просматривая подходящие материалы "по теме", находишь прекраснейшие вещи. И вот одна из них.

честный спойлер

кому покажется скучным или запутанным начало рассказа, рекомендую сразу прочитать последние абзацы сама так сделала и восхитилась



СЛЫШУ ГОЛОС ИЗ ПРЕКРАСНОГО ДАЛЕКА

научное чаепитие

Забитая приборами лаборатория, куда физик Петров привел друга климатолога Васина, меньше всего подходила для чаепития. Однако на столике в углу были уже приготовлены две чайных пары старого фарфора, пара же мельхиоровых ложечек, коробочка с разносортицей заварочных пакетиков и маленький, как раз на двух человек, торт. Не хватало только чайника с кипятком. Наполненный водой чайник, похожий на колбу из толстого стекла, стоял почему-то на полу, точно в центре нарисованного на бетоне красного перекрестья. Петров нервно расхаживал вокруг, поглядывая то на чайник, то на стенные часы. Васин терпеливо ждал в углу на стуле. Наконец над чайником появился пар, и вскоре вода внутри заклокотала пузырьками.
- Попьем чайку! - весело сказал Петров, подхватил чайник и стал разливать по чашкам кипяток.
- И что означает сия демонстрация? - спросил Васин, накладывая себе торт.
- Ты только что видел машину времени!
- И где мы сейчас - в прошлом или будущем?
- Чай, который ты сейчас пьешь, я вскипячу только завтра. Передам энергию для нагрева воды в прошлое, то есть из нынешнего будущего в нынешнее настоящее.
- Лучше бы ты торт из будущего переслал. Завтрашний.
- Нельзя переносить в другое время объекты, имеющие массу. Получается только с терагерцевым излучением. И только в прошлое.
Васин застыл с ложечкой у рта:
- Значит, это не фокус, не розыгрыш?
- Всё очень серьезно. Поэтому я тебя и пригласил на первое испытание.
- Вот это да!
- Слушай! Установка запустится завтра автоматически. Но я буду лично контролировать на случай отказа, чтобы не возникло временного парадокса. И ты завтра приходи. Если вдруг мне кирпич на голову упадет. Я тебе потом покажу, как хроноротрон запускать вручную.
- Конечно, конечно! - Васин уже справился с потрясением. - Петров, ну, поздравляю! Это же Нобелевка! И тортиком тебе не отделаться!
- Понимаешь, какое дело! - Петров рассеянно разминал ложечкой бисквит. - Я ведь сначала теоретически всё рассчитал. И понял... Если это моё открытие состоится, получит в будущем признание, то что я сам, будущий, буду делать? Первым делом, конечно, стану стараться передать к нам, сюда, в прошлое какую-то информацию.
- Напишешь через двадцать лет письмо себе молодому? Так просто доску вон туда положи, пусть ты - будущий на ней буквы выжигает. Или, лучше, прямо на стене Президиума Академии нарисует, как на Валтасаровом пиру. Дайте, мол, Петрову собственный институт!
- Скажешь тоже! - Петров улыбнулся. - Тут же дисперсия по экспоненте идет. Я на сутках еле в точку попал, а на годы - объемы воздействия до кубокилометров вырастают. Нет, чтобы информацию передать, надо там как-то излучение модулировать. Поэтому начал я с разных систем приема. Хотел поймать радиограмму из будущего. И ничего... Ну, думаю, может, вся моя теория не реализуема? Построил передатчик. Как видишь, работает. А сигналов нет. Наверное, передача информации из будущего просто невозможна. Может, оно и к лучшему. А то, что за жизнь - точно знать, что будет завтра. С другой стороны, зачем тогда моё изобретение?
- Как зачем? - Васин подозрительно поглядел на чайник с вскипяченной из другого времени водой, но всё же долил себе в чашку. - Да хоть историю исправлять в правильную сторону. Многое бы это, кстати, объясняло. Вот та буря, что спасла Англию от Непобедимой армады, почему она так удачно случилась? Так прямо англичане тогда и написали в шестнадцатом веке: "Дунул Господь - и они рассеялись". А дунули, то есть нагрели атмосферу в нужное время и в нужном месте товарищи из будущего, чтобы завоевание Англии Испанией потом не погубило первую промышленную революцию. А те тайфуны-"камикадзе", что в тринадцатом веке дважды подряд топили монгольские флоты у Японии...
- Опять ты со своим климатическим оружием! Да несерьезно всё это. Отговорки для проигравших. Что-то Цезарю бури не помешали оба раза в Британии успешно высаживаться. К тому же, не забывай о рассеивании пучка. Если речь о столетиях, то нагревать всю планету придется.

На следующий день Васин пришел в лаборатории в глубокой задумчивости. Он молча присутствовал на финальной (или начальной, как посмотреть) стадии эксперимента. Лишь после того, как автоматически сработала передающая установка, послав во вчера невидимый луч, и Петров отключил энергопитание, Васин, наконец, заговорил:
- Я этой ночью кое-что проверил по своей базе.
- Какой еще базе?
- Понимаешь, как только я вчера от тебя ушел, стал думать. И понял - есть возможность передать из будущего информацию, даже если нагревать целиком планету.
- Это же сколько энергии для этого понадобиться - всю Землю нагреть!?
- Много. Но если информация действительно важная, жизненно важная для тех, в будущем... Короче! Я взял статистику за весь период систематических метеонаблюдений, с конца девятнадцатого века. Проанализировал чередование холодных и теплых лет.
- Ну???
- Выявил закономерность. Странно даже, что никто раньше не обратил внимание...
- На что? Говори же!
- Три теплых года. Потом шесть холодных. Потом опять три теплых. Опять шесть холодных. Снова три теплых. И так до конца. Три точки, три тире, три точки...

(с) Дмитрий Никитин

@темы: дом, общее, интересности, стыренное, около и близко научное, политос и политес или сквозь призму рассудка о политике

---

15.10.2019 в 21:16

Пишет  ILisssa:

Бгг

@темы: сказки и сказочники, дом, общее, интересности, стыренное

---

И еще миди на безрейтинг))

Кстати, у этого фика есть сиквел и, он будет постом выше, дневник))

Название: От Системы еще никто не уходил несчастным, или взгляд сквозь призму самоспасения
Канон: Renzha Fanpai Zijiu Xitong/Система "Спаси-себя-сам" для Главного Злодея
Автор: Lyun
Бета: _Brownie_
Размер: миди, 9039 слов
Пейринг/Персонажи: Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю (Шэнь Цзю), ориг!Ло Бинхэ/ориг!Шэнь Цинцю, ОЖП
Категория: слэш
Жанр: романтика, драма
Рейтинг: РG-13
Краткое содержание: До недавнего времени на конвентах, посвященным новеллам Мосян Тунсю, зал Системы проигрывал залу Магистра, но все изменилось с появлением двух талантливых косплееров.
Примечание/Предупреждения: ООС, модерн-АУ, АУ в каноне.

Конвенты, посвященные творчеству Мосян Тунсю, славились как среди местного населения, так и среди иностранцев, массово посещавших страну.


Наибольшим успехом — вполне обоснованно, учитывая раскрученность новеллы, — пользовался зал, посвященный «Магистру дьявольского культа». Стенды с атрибутикой, профессиональные косплееры, ставящие сцены из новеллы, актеры озвучки, дающие интервью или принимающие участие в фотосессиях, и огромное количество посетителей.


Залы «Системы» и «Благословения» были не столь популярны. Нет, фанатов у этих новелл было достаточно, чтобы организовывать залы, но в сравнении с более удачливым «собратом» их положение было гораздо плачевней.


До недавнего времени.


Вот уже несколько месяцев как зал «Системы» составлял залу «Магистра» нешуточную конкуренцию. А все благодаря паре талантливых косплееров, что посещали каждое мероприятие, на котором была площадка «Системы».


При входе в помещение, отведенное для «Системы», взгляд натыкался на него сразу, хотя для представительства он выбирал самый угловой стенд около окна. Обычно он сидел или же стоял, лениво помахивая вычурным бумажным веером ручной работы. Черные волосы волной стелились по плечам, ехидная улыбка цвела на губах.


«Шэнь Цинцю» был безупречен. Цвет волос и прическа, вещи, неизменный веер, скрывающий большую часть эмоций учителя. Он был мягок, лучился пониманием, ругал Систему за ее выверты, краснел от расспросов о «папапа», охотно фотографировался с «сестренками» и косплеящими лордов пиков.


Хотя косплеер Шэнь Цзю, по чести сказать, больше тяготел к отыгрышу Шэнь Цинцю из романа «Гордый бессмертный демон», в которую, по сюжету новеллы, попадает его герой. Чаще всего проявлялось, если подле него оказывался Лоу Бин, второй по популярности косплеер, отыгрывающий роль Ло Бинхэ.


Лоу Бин был шикарен. Мощь и стать, черно-красные одежды в пол, даже метка на лбу как настоящая. Он не стоял у какого-то определенного стенда, как «Шэнь Цинцю». Он воплощал собой ветер, ураган, он был всюду и везде. Носился по залу, флиртовал с фанатками, угощал их якобы собственноручно приготовленным печеньем, вызывает на дуэли тех, кто косплеил лордов и демонов, рассказывал смешные, хоть и немного страшные истории и активно клеился к учителю, стоило тому попасть в его поле зрения. Строил глазки, пытался накормить своей едой, плакал и лез с обнимашками и жадными поцелуями, за что периодически получал веером по лицу и поток ругательств в придачу за «непристойное, порочащее честь учителя поведение при посторонних». Что, впрочем, нисколько не волновало Бинхэ и «не охлаждало любовь ученика к учителю».


Те, кто застал их самое первое появление на конвенте, говорили, что парочка тогда даже подралась по-настоящему, за что охрана вывела их с мероприятия. Но сейчас оба парня вели себя относительно смирно и до рукоприкладства дело не доходило.


О том, что между ними такого произошло, из-за чего они настолько терпеть друг друга не могут, ни Шэнь, ни Лоу говорить не пожелали, несмотря на всю настойчивость фанатов и вездесущих журналистов. Впрочем, главное — достоверность косплея, личные неудачи вне конвента не стоит выносить на суд общественности.


И оба косплеера с этим весьма неплохо справлялись.


***


Освежив лицо прохладной водой, Шэнь Цинцю вздохнул, окинув мрачным взглядом свое лицо в зеркале.


«Еще полчаса. Терпи, еще полчаса, и десять тысяч юаней вновь у тебя в кармане», — старательно внушал он своему отражению.


Это было… непросто. Непросто видеть маленькое чудовище и… вежливо разговаривать с ним.


«Любимый ученик и просто любимый».


Шэнь Цинцю схватился за край раковины, подавляя такой неуместный приступ тошноты.


Стиральные машинки, даже на самом их деликатном режиме, жутчайше варварским способом обращались с тонкой тканью его одеяний, поэтому не было и речи о том, чтобы замараться хоть чем-то.


Пиликнув, из-под раковины выехал уборочный агрегат, вызвав у Шэнь Цинцю невольную дрожь. Мир был страшным местом, но в особенности если это был абсолютно чужой мир.


Он до сих пор помнил. Помнил, как умер в цепях, изувеченным физически и морально, когда маленький монстр «забыл» о его существовании на несколько дней и не подпитал своей кровью. Он умер, освободившись тем самым от боли, от гнева, от сомнений и фальши. Более ничто не бередило сердце, ничто не занимало разум.


Отпустив свою ярость, свою ненависть, отпустив все, что он чувствовал к Ло Бинхэ, там, внутри ничего, он, Шэнь Цинцю, обрел покой.


А потом… открыл глаза и увидел свое тело. Целое, неповрежденное, без вервия бессмертных, в нормальном облачении. Что это, сон?


Тогда он не успел задаться этим вопросом, как услышал шум, увидел множество женщин и девушек в странных нарядах, с неизвестными ему предметами в руках. (Это сейчас он знает про камеры и мобильные). Его ослепило вспышками огней, его, как знамя, передавали каждому, кто желал «сфотографироваться», его знали (не зная абсолютно). Это было пугающе странно, но вместе с тем и хорошо.


Разумеется, проклятый выродок не мог пройти мимо.


Когда людской поток вынес его пред очи Ло Бинхэ, Шэнь Цинцю сразу понял, где он оказался (о, как же он тогда ошибался). Еще одна пытка кошмаром. Но маленький ублюдок допустил непростительную ошибку: в этом сне он подарил Шэнь Цинцю руки и ноги и снял вервие. Он решительно этим воспо…


Ни капли духовной силы. Самое странное, что не только у него.


Тогда это насторожило, но лишь на мгновение. Мордобой — занятие неблагородное, но требующее самоотдачи и сосредоточенности. Не до пространных размышлений уж.


А потом их, как нашкодивших щенков, выкинули из здания за шкирку.


А потом Ло Бинхэ признался, что это не сон. Признался, что Синьмо утратил все свои свойства, исполнив «желание» хозяина и переместив его и его недруга в другой мир. И что теперь они обычные люди, которым, если они не хотят сдохнуть, придется работать сообща. Тогда Шэнь Цинцю впервые харкнул кровью.


Лучше умереть, чем работать сообща с Ло Бинхэ! Да в жизни не возникнет ситуации, когда они будут на одной стороне! Не существует ни единого мира, где бы они не были врагами…


Вынырнув из воспоминаний, Шэнь Цинцю сплюнул кровавую слюну в раковину. О, как же он тогда жестоко ошибался. Нет, не насчет работы сообща. Хвала всем Богам, одержимость фанатов каким-то пейрингом порой весьма полезна, и растащившие их девушки не были поклонницами «канона».


Ошибка была в его заявлении, что он с Бинхэ никогда не будет на одной стороне. Новелла «Система „Спаси-себя-сам” для главного злодея» авторства Мосян Тунсю наглядно показала, что не стоит зарекаться, не продумав все варианты. Имена, люди и нелюди, события, культура, география. Совпадение ли, провидение ли, но эта особа описала родной мир Шэнь Цинцю и Ло Бинхэ едва ли не до мелочей. В романе, с которого все в новелле и начинается. А потом поместила в его, Шэнь Цинцю, тело парня, который, по сюжету новеллы, читал этот роман, по все тому же сюжету написанный бездарным писакой (о, как же он разозлился, читая этот момент, настолько, что потом пришлось извиняться за загубленный компьютер перед Чжу Лан, поклонницей «Шэнь Цинцю», приютившей его у себя).

И этот парень, вместо того чтобы относиться к каждому согласно их заслугам, здраво оценивать, кого стоит поддержать, а мимо кого пройти… стал любезничать с каждым!


Умудрился как-то разглядеть в надменном, помешанном на боях гордеце верного и заботливого старшего брата. При первом прочтении это неожиданно кольнуло. Кольнуло, что для того, чтобы Лю Цингэ стал братом, его надо было… принять. Со всеми его привычками и наклонностями. (А еще кольнуло то, как легко у попаданца это получилось, включая спасение Лю Цингэ от искажения ци).


Не зная всей правды, принял Юэ просто за чересчур заботливого главу, а учеников — как потешное дополнение к образу учителя.


Но больше всего, и это было само собою разумеющимся, Шэнь Цинцю возмутило отношение попаданца к маленькому ублюдку. Улыбался, помог в драке, несмотря на то что такое поведение было ООСом (ну и определение для несоответствия характеру придумали здешние обитатели), посадил с собой в повозку (да палками эту ленивую скотину гнать надо было, если лошади не доставало, а этот…), нелепо подставился в ловушку демона. Конечно, у него было оправдание: несмотря на тело Шэнь Цинцю, внутри него была душа не совершенствующегося, но оправдание было так себе. При желании, имея под рукой библиотеку ордена, он мог не только достичь уровня самосовершенствования оригинального Шэнь Цинцю, но даже привнести что-то новое. А этот чуток приноровился и решил, что уже умудренный мастер. Демоны — коварные, мерзкие твари, коим нет ни доверия, ни прощения, ни сочувствия, ни уважения. А этот старательно любезничал с отродьем, красуясь (Шэнь Цинцю плевался на этом моменте в новелле кровью) в вервии бессмертных перед мелким чудовищем и дурочкой Инъин.


Позорище! Как хорошо, что он не видел такого надругательства над своим телом непосредственно! Он бы не вынес подобного попрания чести лорда пика Цанцюн.


Впрочем, по мере прочтения новеллы Шэнь Цинцю еще неоднократно повторял эти слова, наблюдая за действиями «книжного двойника».


Полез в стычку с демонами и траванулся, переселил Ло Бинхэ поближе к себе и… опять провалился, но теперь в гости к Мэнмо. Зная правду об отродье, все равно нянчился с ним, как с императорским ребенком (чтобы обеспечить себе «спокойную жизнь», можно было просто не обращать на от… Ло Бинхэ внимания, зачем же впадать в крайности?!)


На собрании он должен был сидеть чинно и благородно, но нет, все равно полез впереди всех, ибо «там мой любимый ученик».


Тьфу! До сих пор зубы сводило порой.


А как было обставлено его самоубийство ради переселения в тело из цветка Солнца и Луны? Что за покаяние и жертвенность?! Мелкое чудовище было виновато во многих бедах, да хотя бы в неподобающем отношении ученика к учителю. Его стоило заставить заплатить, а не вот это все!


Все это, вылившееся в то, что чудовище, бывшее хозяином гарема из изысканнейших женщин двух миров, стало «отрезанным рукавом», истерично влюбленным в своего учителя и отупевшим от этой любви и сидения в Бездне до такой степени, что разучилось даже ауры читать. (О, как же он смеялся на этом моменте, да и потом на нескольких конвентах было чем потроллить «Ло Бинхэ»).


Читая главы с Чжучжи-ланом, Шэнь Цинцю ругался, читая главы о добровольном переходе двойника в руки маленького монстра, ругался сильнее. Читая главы о злоключениях в усыпальнице, Шэнь Цинцю гордился, бесился и плевался одновременно. Пагубная преданность двойника мелкому ублюдку оригинала, читающего новеллу, убивала просто наповал.


«Брось его и спасайся! Это — не тот ученик, ради которого стоит терпеть все эти злоключения», — хотелось Шэнь Цинцю кричать в монитор, но он понимал, что это нелепо. История уже написана до конца и не изменится так, как бы ему хотелось. Оставалось только читать, принимать и осмысливать.


Его двойник не был совершенствующимся, никогда не стремился к развитию своего ядра и владению оружием. Максимум мастерства он проявил только в умении держать лицо, да и то без веера это выходило у него из рук вон плохо. Не ведая ни в чьих действиях подвоха, он открывал свое сердце перед каждым, безоговорочно их подкупая. Ведь, в отличие от настоящего Шэнь Цинцю, он не проходил тропой длиной в тысячу ли к своей цели, он не был игрушкой в чужих руках, не ломал и не собирал себя из осколков. Литературный критик, умерший по собственной небрежности, почти половину новеллы воспринимающий окружающий его мир как реалистичное кино или сон. Ему не нужно было место под солнцем, он получил его и так, с жизнью, которую мог прожить настоящий Шэнь Цинцю.


От этого было почти физически больно.


Больно от того, что будь он уступчивей, милосердней, рассудительней, за него, а не за глупца с веером, Лю Цингэ дрался бы до последнего вздоха, Юэ Цинъюань почти обнажил свой клинок, беспокоилась бы Ци Цинци, пряча за напускной грубостью искреннюю заботу…


Хотя, все равно не факт, что одолей он свою боль, зависть, гнев, сумей очистить разум от сомнений и старых страхов, они относились бы к нему так же, как к «косплееру». Все же даже так они были бы слишком разными.


Аккуратно поправив волосы, Шэнь Цинцю пошел к выходу из уборной, внимательно глядя себе под ноги. На прошлом конвенте (Чжу Лан помогла «восстановить документы», но он все еще мало знал об этом мире и зарабатывать иначе, чем играть самого себя на подобных мероприятиях, не мог), он не заметил лужу на выходе из зала и великолепно растянулся на свежевымытом полу, на радость тут же налетевшим фанатам. Те фото до сих пор гуляли по сети, позоря Шэнь Цинцю одним этим фактом.


А на свои не озвученные вопросы ему все равно не узнать ответов. Этого не произошло и уже не произойдет (все они мертвы, Цанцюн пал). И он пал.


Остался только главный герой, будь он трижды неладен, но был ли он счастлив? Не так и много Шэнь Цинцю его действительно мучал, чтобы тот растягивал ему агонию на многие года. Но Бинхэ не смог остановиться, не смог перерасти. Он в погоне за своим детским кошмаром (везет же Цинцю на мазохистов) даже легендарный клинок испортить умудрился. Шутка ли, перенестись в абсолютно чужой, ничем не связанный с твоим мир. Это невероятно ресурсозатратно.


В итоге, впрочем, болван так желаемого и не получил. Здесь у него нет ни сил, ни артефактов, законодательство этой страны тоже не на стороне маньяков, помешанных на отрывании конечностей. Ло Бинхэ переиграл сам себя. Жаль только, что умишка не достает это понять (ох, мало Шэнь Цинцю его в детстве наказывал), поэтому и таскается по конвентам, все еще провоцируя старого недруга на конфронтацию.


Шэнь Цинцю не безгрешен, ему все еще сложно не срываться на это чудовище, но он хотя бы старается двигаться дальше, к свету, раз уж по воле одного недодемона он заперт в этом чуждом мире.


А Ло Бинхэ пусть…


— У-у-учитель, так вот вы где прятались от этого ученика, — мерзкий голос того, кого не спутаешь ни с кем даже спьяну в темноте, заставил Шэнь Цинцю непроизвольно вздрогнуть и, отведя взгляд от пола, посмотреть вперед.


На выходе из коридора, ведущего в уборную, стояло его личное наказание за все грехи. Совершенные и те, на которые не хватило времени. Стояло в «образе», хотя это лицо, вне зависимости от исполняемой его владельцем роли, непрестанно просило врезать по себе кирпичом.


Цинцю раскрыл веер, скрывая за ним свое лицо, наверняка перекосившееся от отвращения. Чем меньше монстр видит его, тем меньше раздражается и тем больше шансов, что до гадостей он дойдет через пару минут, за которые их отыщут вездесущие фанаты.


— Почему вы молчите, учитель? Неужели этот ученик сделал сегодня что-то неподобающее, что расстроило вас? — несмотря на произносимые слова, Ло Бинхэ премерзко оскалился, хотя постороннему человеку могло показаться, что он нежно улыбается. — Учитель, мне вас обнять для утешения?

— Здесь нет фанатов и камер, спектакль играть тут не для кого, маленький монстр. Звать меня учителем ты не обязан, — процедил Шэнь сквозь зубы, с неприязнью глядя на Ло Бинхэ. Обнять? Да лучше он в преступный квартал сходит связанным, чем позволит «этому» себя обнять по доброй воле.

Вот почему Бинхэ не может оставить его в покое? Что харизматичный, пробивной, талантливый во всем, за что берется, засранец забыл на этих тематических собраниях фанатов какой-то новеллы, когда перед ним лежит целый новый мир? Детские обиды покоя не дают, неженка?

— Ну почему же? Ведь именно этот учитель так многому меня научил, — съехидничал Бинхэ, опираясь спиной на левую сторону дверного проема, загораживая проход. — Разве могу я относится к этому учителю столь неподобающе?


Вид у него был очень надменным и самодовольным, словно он нашел путь домой для себя любимого, но пришел поглумиться над тем, кого с собой не возьмет. Засранец, черти выгнали б его из родни!

— И научил бы еще большему, да только ученик оказался мерзким, никчемным демоном, — быть спокойным у него вновь не вышло. Сколько Шэнь Цинцю не твердил самому себе, что движется дальше, стоило только Ло Бинхэ его поддеть, как он тут же вспыхивал подобно спичке.

— Который объединил два мира, собрал гарем из самых красивых женщин, пока все его завистники барахтались в грязи? — Бинхэ состроил издевательски-невинную мордашку.

— Нет, который оказался плаксивой истеричкой, не способной нормально убедить одного-единственного человека полюбить его не из жалости, — вернул Шэнь подначку.

Ло Бинхэ, казалось, совсем это не задело. Он ухмыльнулся во весь рот.


— Ну, тот Учитель хотя бы был человеком, а не рабской подстилкой, как некоторые.

— Ах ты, мразь! — вскинулся Шэнь Цинцю. И вот надо было Мосян Тунсю описать кусочки из его прошлого в новелле, чтобы теперь у этого гада были подходящие слова, чтобы сделать ему побольнее. — Уж не отрыжке двух миров судить о таком, выкинутый в речку Ло!

— Спасенный, обласканный заботой и любовью, а не преданный каждым кустом, включая собственного названого братца, — Бинхэ было весело.

— Ну, так ты ведь у нас главный трахарь шалав, ой, главный герой, своей крутостью балки в домах роняющий. Ты и в дерьме, что из тебя прет, не потонешь, — рыкнул Шэнь Цинцю, с громким хлопком закрывая веер. Надо бы его в рукав спрятать, а то еще сломает от злости, неровен час.


— О да, я герой и просто так не пропаду ни при каких обстоятельствах! Но вот как вы, учитель, не тонете в лезущей из вас аналогичной субстанции, для меня навсегда загадка, — Бинхэ взирал на него с молчаливым превосходством.

— Не суди жизни всех по себе, урод, — веер в руках Шэнь Цинцю все же затрещал. — Не всем вставлена в седалище золотая ложка, которую нужно из него лишь выковырять, чтобы получить все, что желается. И если уж вызубрил новеллу от корки до корки, молодец, трактаты б в свое время так учил, как эту писанину, то надеюсь, помнишь, что я тоже всегда плачу по счетам. За каждое действие и каждое брошенное тобою слово я отплачу в сто крат.

— Не сомневаюсь, но вот неудача, разные у нас с вами уровни, как бы вы не прыгали, чтобы мне как следует отплатить. А вообще, вам самому еще не надоело вариться в собственной желчи? Изначально я ведь не делал вам ничего, учитель, чтобы вызвать такой гнев. Не маленький ребенок был виноват в том, что вы подставляли свою хризантему всем желающим, не получили образование вовремя, были преданы всеми за свой мерзкий, завистливый нрав. А вы чай на голову ученику, что был готов боготворить наставника. И вот кто вы после всего этого, как не отвратительная, злозавистливая тва….

— Закрой свою пасть, Ло Бинхэ! — невероятным усилием заставил себя не кричать Шэнь Цинцю, — что, так нравится перерывать грязное белье врагов? Заняться больше нечем, если около члена нет текущей дырки «сестрички»?! Я еще тогда подозревал, что ты тварь, демонское отродье, прикидывающееся человеком. Пытался разоблачить, да только притворство твое было слишком искусно, а мастерство обмана великолепно, и никто, никто кроме меня до поры не верил, что гнилое, нелюдское у тебя нутро. А касаемо прошлого: в моем ты не виноват. Ты виноват в том, что выжил, когда должен был сдохнуть, Ло Бинхэ! Вот и все.

— Вы так ненавидите меня, учитель? А ведь уже и мир другой. Даже такой твари, как вы, должно было стать ясно, что прошлое лучше отпустить и начать жить заново, а вы все за старые обломки собственной никчемности цепляетесь, — Ло Бинхэ спрятал руки в рукавах.

— Сдохни ты, да даже свали и не посещай каждый конвент своей мерзкой сущностью, и я бы все сумел. Да якорь в черных одеждах на шее тяжеловат. Ты вновь виноват во всем, Ло Бинхэ, — Шэнь Цинцю выдохнул через нос, невероятным усилием воли давя разгорающийся гнев. Эта мразь специально его провоцирует, чтобы он начал драку и организаторы его выгнали, не заплатив.

— Свалить? И позволить вам жить как хочется? Этот ученик тоже привык отплачивать своим обидчикам. А учителя так бесит мое присутствие подле, что отказаться от этого просто невозможно. Не я ведь начал сегодня перебранку, лишь высказал, что организаторы зала пребывают в нетерпении из-за того, что потеряли на целых пятнадцать минут одну из звезд мероприятия. А вы так взъярились, любо-дорого наблюдать.

— Я и не ожидал от тебя снисхождения, монстр. Ты решил отравлять мою жизнь до самого ее конца и дальше. Ты даже без сил имеешь более развитое и натренированное тело, нежели у меня. Но желать видеть тебя в своей жизни как можно меньше мне эти обстоятельства не мешают. А теперь, когда перебранка сошла на нет, уйди с дороги, я возвращаюсь в зал, к своим обязанностям приглашенного косплеера, — Шэнь Цинцю подошел к Ло Бинхэ на расстояние вытянутой руки. Ближе было неприятно.

— О, учитель, неужели вы и правда считаете, что мы на этом закончим? Считаете, что после того, как вылили на меня свое презрение и боль, взбесили дерзкими словами, вот так просто и спокойно уйдете в зал? — Бинхэ перестал расслабленно болтаться в проеме и встал в стойку. Собранным и готовым к атаке, как собственной, так и с его, Шэнь Цинцю, стороны.

— Опять затеешь драку, Ло Бинхэ? Это будет пошло и не ориг… — начал было говорить Шэнь Цинцю, как Бинхэ напал. От первых двух атак Шэнь Цинцю сумел увернуться, но коридор был узким, места для маневров было мало, а враг, судя по всему, даже в этом мире находил себе противников для боя, и третья атака его настигла. Ло Бинхэ схватил его своим излюбленным приемом: за шею и с размаху об стену, да так, что от боли в спине перед глазами все поплыло.

— Этот ученик слегка огорчен тем, что учитель считает его слишком предсказуемым, — буквально промурлыкал Бинхэ ему на ухо. — Но ученику вполне по силам развенчать уверенность учителя.

Шэнь Цинцю злобно зыркнул на держащую его за горло тварь и было открыл рот, чтобы как следует послать, как… Ло Бинхэ его поцеловал.

Жестко, властно, прижав своим телом к стене, а свободной рукой сдавив челюсти, чтобы Шэнь Цинцю не смог сжать зубы и откусить ему язык, нагло хозяйничающий во рту.

Ни шевельнуться, ни ударить, даже не оттолкнуть. Это было… отвратительно. От того, что мужчина, от того, что Ло Бинхэ, от того, что так…

Это было… затягивающее.

У Бинхэ было шесть сотен девиц. Такое количество девушек даже протагонисту без тренировок не ублажить. У Бинхэ был громадный опыт, поэтому даже в таком положении целовался он мастерски. С чувством, подчиняя, увлекая в танец языков. Горячий, страстный, неожиданно нежный.

Спустя пару минут Шэнь Цинцю прекратил попытки вывернуться. С насильниками это не работает, он уже проходил через это. Бинхэ отпустит, как получит, что хочет (зачем он целует?! новелла в голову ударила?), нужно просто перетерпеть, как он когда-то делал. Их кинутся искать, поэтому насиловать он не станет. Просто поиздеваться захотелось, недаром напомнил о жизни в той семье. Что ж, Шэнь Цинцю выдержит это все не сломавшись, и…

И ему поцелуй ни капли не нравится!

Только не с мужчинами, не с Ло Бинхэ, он, в конце концов, несмотря на свое прошлое, не «отрезанный рукав», как бы Шэнь Юань ни опорочил его образ и…

Шэнь Цинцю относительно смог прийти в себя и врезать веером Ло Бинхэ по лицу только тогда, когда рядом раздался счастливый писк фанаток и проявились вспышки камер. Оказалось, что руки у него давно свободны, да и к стене он скорее прислоняется, нежели вдавлен в нее.

— Учитель, за что?! — отпрянувший от него под вспышками камер и мобильных Ло Бинхэ состроил моську обиженного щеночка.

— За… за… — Шэнь Цинцю судорожно пытался отдышаться и успокоить участившееся сердце (от злости на этого ебаря недоделанного и неожиданного шквала поклонниц, а не от чего-то иного!) — За поведение, порочащее честь учителя в чужих глазах!

— Но разве зазорно одному супругу целовать второго? — продолжал Ло Бинхэ играть на публику.

— Так, да, зазорно, — Шэнь раскрыл веер и закрыл им лицо. Никто не должен увидеть его дрожащие от едва сдерживаемого негодования губы и раздутые от злости крылья носа. — Подобные ласки уместны за дверями спальни, а не в коридоре, Бинхэ. Этот учитель расстроен.

Некоторое время он простоял, просто глядя в пустоту, а потом, играя на публику, разразился бранью: «Система, формат тебя побери, почему, когда главный герой делает какую-нибудь глупость, ему ты начисляешь баллы, а меня за это же с удовольствием лишаешь?!»

Фанатки тут же радостно взвыли, усердно записывая печальную речь учителя на диктофоны.

— Простите этого ученика, — вторил им Ло Бинхэ и, бухнувшись на колени, обнял ноги Шэнь Цинцю. Тот под визги фанаток закрыл лицо веером полностью. Никто не должен запечатлеть его красное от гнева, стыда и омерзения лицо.

Это все — всего лишь игра, притворство, не более этого. (О том, что во время поцелуя у него зашевелился, Шэнь старался не думать, в конце концов, он больше не совершенствующийся, и физиология молодого тела требует внимания, пусть и такого).

После конвента они разойдутся, подобно кораблям в море. Шэнь — домой, Чжу Лан купит пиццы, и они целый вечер будут смотреть американские комедии, Ло со своей сожительницей в бордель или…

Шэнь раздраженно цыкнул и резко вывернулся из объятий Бинхэ, едва при этом не упав.

— Этот учитель больше не сердится, но если мы и дальше будем стоять в коридоре, этим милым сестричкам будет очень неудобно с нами общаться, — его голос почти не дрожал (не только Юаню хорошие мины удаются).

— Да, учитель, — Ло Бинхэ тут же пристроился за его спиной, как подобает воспитанному ученику.

(Кобелина несчастный, надеюсь, ты доиграешься со своими папапа до сифилиса или даже гонореи).

И пара, сопровождаемая счастливыми поклонницами, чинно двинулась в зал.

@темы: аниме и манга, дом, общее, Магистр некромант, н-новел, Система самоспасения незадачливых попаданцев в проходных злодеев), ШЦЦ, ЛБХ и компания, жаждущая это расшифровать, яойчик, мои опусы

---

Теперь миди на безрейтинг))

Название: Следующая ступень культивации
Канон: Renzha Fanpai Zijiu Xitong/Система "Спаси-себя-сам" для Главного Злодея
Автор: Lyun
Бета: _Brownie_
Размер: миди, 4211 слов
Пейринг/Персонажи: Шэнь Цинцю (Шэнь Цзю), Ло Бинхэ, Ци Цинци, Лю Минъянь, Ша Хуалин, Мобэй-цзюнь, Шан Цинхуа, намек на Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю, Ша Хуалин/Лю Минъянь, Мобэй-цзюнь/Шан Цинхуа
Категория: джен, пре-слеш
Жанр: романтика, драма, пропущенная сцена, юмор
Рейтинг: РG-13
Краткое содержание: Близится собрание Союза бессмертных, и Шэнь Цинцю в раздумиях, как бы сбросить ученика в Бездну. Но он не ожидал, что в известный ему сюжет вмешается неожиданный фактор: на пике Сяньшу появилась необычная ученица.
Примечание/Предупреждения: ООС, АУ в каноне.

Подходил день отправки к ущелью Цзюэди на собрание Союза бессмертных.

Ло Бинхэ, гордый, что учитель поручил подготовку к собранию и отбор дюжины адептов именно ему, носился по всему пику подобно метле в руках искусной хозяйки. Ну, или, на взгляд Шэнь Цинцю, как электровеник, который передержали на зарядке, и теперь он буквально трещит от распирающей его энергии.

Сам Цинцю в это время предавался ленивому чаепитию, с удовольствием сбросив всю свою работу на того, кому это было действительно в радость. А зачем ему напрягаться, если его прилежный ученик и так успевал повсюду? И яств этому учителю поднести, и в библиотеке свитки переворошить, и на конюшнях отобрать самых выносливых жеребцов, и на тренировках для других учеников поприсутствовать.

Прекрасный белый лотос, которого Шэнь Цинцю предстояло собственноручно, растоптав веру в доброго и всепрощающего наставника, скинуть в Бездну. От этого сердце неприятно сжималось в груди, хоть Цинцю и убеждал себя, что это необходимо для развития героя.

— Учитель, этот ученик принес списки адептов пика, — прерывая его чаепитие и размышления заодно, в комнату маленьким вихрем ворвался Ло Бинхэ с кипой исчерканных свитков в руках. — Я подумал, что перед тем, как глава их утвердит, их стоит просмотреть учителю, вдруг я что-то упустил.

— Хм, а почему так много? — недоуменно уставился на кипу Шэнь Цинцю, мысленно негодуя, что Бинхэ и шагу без его одобрения порою не делает. Где-то что-то он сделал не так при воспитании этого ученика.
Смерив взглядом стопку, Шэнь нахмурился. Обычно перечень имен, иногда с краткой характеристикой адепта, занимал два-три листа, не более, а тут…. Что Бинхэ учудил? Может быть, и правильно, что он вначале притащил их Шэнь Цинцю на проверку.

— Тебе было поручено отобрать дюжину адептов, а не составить жизнеописание нашего пика, — пожурил он ученика, ткнув сложенным веером в стопку. — Глава будет огорчен, если вместо списка ты принесешь ему этот трактат.

— Но это все и так о той дюжине адептов, которые будут представлять наш пик на собрании, —Ло Бинхэ расплылся в улыбке, несмотря на явное недовольство учителя. — Имена, способности, уровень культивации и владения оружием. В чем силен каждый адепт, а в чем слаб. Выдержит ли дорогу. В каких отношениях находится с адептами других орденов и не вызовет ли своим присутствием неприятности и раздоры. Два нижних листа — это о дороге. На одном записи о числе лошадей и использованной для них сбруе, а также о нескольких повозках с перечнем их оснащения, на втором все о провизии и воде, дровах для костра на привалах и остальных хозяйственных мелочах. Этот ученик потратил три дня, дабы выяснить все, что могло бы пригодиться учителю. Посмотрите, пожалуйста, и скажите, нет ли где-то неточностей? Если все вас устроит, учитель, то я сделаю краткую выдержку и передам списки на адептов и фураж главе.

Пей Шэнь Цинцю в это время чай, он бы им поперхнулся. Каков нахал. Написал он, а разбираться Цинцю. Разбираться, даже учитывая, что все сделанное Бинхэ было безупречным, ему не хотелось. А все из-за обилия архаизмов, используемых местными, в которых он разбирался слабо, а большинство официальных документов ими буквально пестрило. Но отступать некуда, позади Система, впереди ученик, ждущий его решения.

— Хорошо, сложи их на стол и ступай. Этот учитель все просмотрит и проверит, — великодушно разрешил Шэнь Цинцю. — Как закончу, позову, заберешь и сократишь. Потом отнесешь главе.

— Да, — Ло Бинхэ просиял, а на столе Шэнь Цинцю выросла стопка бумаги.

Шэнь Цинцю отпил чая и было потянулся за первым листом, когда заметил, что Бинхэ никуда не ушел из кабинета и до сих пор нерешительно переминается с ноги на ногу около его стола.

— Хм, я, кажется, сказал идти, но ты все еще здесь. Чего тебе еще надобно, Ло Бинхэ? — строго спросил Шэнь Цинцю, впрочем, уже начиная подозревать, из-за чего ученик все еще находится тут.

— Ну, я так старался… эм, учитель, это… — Бинхэ потупился и опустил взгляд.

Шэнь Цинцю только вздохнул. Нет, он точно что-то упустил в воспитании этого ученика, иначе тот бы сейчас не напрашивался так открыто на слова одобрения от учителя.

— Ты молодец, Бинхэ. Хорошо потрудился. Теперь можешь пойти к себе и отдохнуть. Завтра рано утром мы выдвигаемся, — Шэнь Цинцю позволил себе слегка улыбнуться Ло Бинхэ. Юноша в ответ засиял как начищенная монета.

— Да, учитель, сейчас пойду. Кстати, знаете, завтра вместе с нами поедет делегация от пика Сяньшу. Я уже подготовил повозку для адепток, если им захочется передохнуть в пути, не останавливаясь на привал.

Ло Бинхэ выбежал из комнаты, а Шэнь Цинцю оставалось только мысленно поаплодировать невероятной ответственности и предусмотрительности своего ученика.

И тем горше было осознавать, что вскоре им предстоит разлука, которая поставит крест на их теплых отношениях.

***
Ци Цинци сверлила раздраженным взглядом безмятежно разворачивающего «Бороду дракона» Шэнь Цинцю. Нет, ну каков наглец! Мало того, что он использует талантливого, безупречного ученика в качестве то ли своего личного слуги, то ли мальчика на побегушках, так он еще и, нагло пользуясь тем, что болен (причем по собственной глупости), залез в повозку и занял ее едва ли не полностью, подобно принцу развалившись на мягких подушках.

— Ты вконец распустился, — сурово заметила она, — а ведь даже мои ученицы верхом едут!

Если ей удастся пристыдить вконец расслабившегося братца, то это будет просто прекрасно. А еще ей очень хотелось увидеть, какое у него сделается лицо, когда он поймет, кто с ними едет.

Заинтересованный, о каких ученицах идет речь (в оригинале ехать во главе процессии должна была Лю Минъянь), Шэнь Цинцю выглянул из-за занавеси — и едва не свалился с подушек, неприлично ругаясь.

Нет, Лю Минъянь, как и в оригинальном романе, чинно ехала рядом с повозкой. Ее тонкая, ладная, будто выточенная из нефрита фигурка, освещенная лучами солнца, притягивала к себе взор, тонкая вуаль колыхалась от дуновений ветра, создавая ощущение неземной прелести. Тут было все в порядке.

Не все в порядке было с той, что ехала рядом с нею!

Волосы этой девы были стянуты в тугие косы ярко-алыми лентами, ладная, пышногрудая фигурка ее была облачена в одеяния пика Сяньшу. Изящные руки, скованные ограничивающими браслетами, небрежно держали поводья. Красавица не боялась упасть с коня. Она была прекрасна, мила… И это был Ша Хуалин!

— Что? Почему? Почему демонесса едет с нами, да еще и в одеяниях адептки твоего ордена, Цинци? — сумел просипеть Шэнь Цинцю, когда справился с первым недоумением (Шэнь Юань назвал бы это охреневанием, но лорду пика не пристало испытывать такое).

— Может, потому что она адептка моего пика? — спокойно произнесла Цинци, внутренне покатываясь со смеху. Реакция Шэнь Цинцю превзошла все ее ожидания.

— Чего?! — Шэнь Цинцю аж подпрыгнул на подушках. — С каких это пор демонов принимают обучаться на пиках?

— Ой, не вопи, — делано поморщилась Ци Цинци, — разве не ты сам поспособствовал этому, а?

— Сестра Ци, при всем моем уважении, что ты такое сейчас городишь? — Шэнь Цинцю с треском раскрыл веер.

— То есть несколько лет назад, когда эта демонесса, напавшая на пик Цанцюн, проиграла Лю Минъянь в поединке, а ее отряд от нее отказался, не ты разрешил девочке забрать демонессу себе в качестве боевого трофея? — изящно выгнула бровь Ци Цинци. — Она и забрала. Привела на пик, сама надела на нее ограничивающие демоническую энергию браслеты. Сама возилась: кормила, поила, гулять выводила, учила письму и манерам. Да, эта девица, Ша Хуалин, была не подарок: резка, порывиста, опасна, словно дикий зверь. Порывалась бежать, едва не убила нескольких младших послушниц, полезших из любопытства, грубила старшим и издевалась.

— Да, да, но… — Шэнь Цинцю нервно обмахивался веером. Конечно, он помнил, что Лю Минъянь забрала Ша Хуалин в качестве трофея в поединке. Вообще, в этой ветке развития событий все пошло не так, как в оригинальном романе. Там Лю Минъянь с треском проиграла, тут же она, вероятно, переобщавшись с братцем, ровным слоем размазала Хуалин по плитам зала. Третьего поединка как такового не было. Взревев, демоны, в основном те, кто обладал разными ядами в арсенале, в том числе и неисцелимым, просто кинулись в бой, чтобы всех убить. Шэнь Цинцю одолел многих, получил отравление, закрыв собою дурочку Инъин, не додумавшуюся сойти с передовой линии. Осознав, что людской орден им не по зубам, оставшиеся в живых демоны сбежали, оставив людям в качестве трофеев тела своих мертвых товарищей и пребывавшую без сознания Ша Хуалин. Похоже, что истеричная, вредная и даже в среде демонов славящаяся дурным нравом девчонка оказалась им не нужна.
Мертвых демонов сожгли, а вот что делать с их предводительницей, Цинцю сходу придумать не смог. По уму, ее следовало убить, но соверши Шэнь Цинцю такое лично, и оригинальное четвертование покажется ему сахаром! Бинхэ обожал своих жен и жестоко мстил даже за косой взгляд, брошенный в их сторону. Но с демонессой все же надо было что-то делать. Не оставлять ведь в Цинцзин!
Шэнь Цинцю тогда не успел власть потерзаться думами — нему с прошением обратилась Минъянь, пожелавшая забрать противницу с собой на пик Сяньшу в качестве трофея. Тогда Шэнь Цинцю не нашел причин для отказа, но он ведь и предположить не мог, что Хуалин запишут в адептки!

— Но я не думал, что вы примете ее в орден! Это ведь… абсурдно! Она же выходец из Царства Демонов!

— Да. Но свои же предали и оставили ее, за девочкой никто не пришел ни через неделю, ни через месяц, ни через полгода. Кем бы мы были, не протяни руку помощи? К тому же она стала смиряться. Стала сдержанней, милей в общении, научилась одеваться не в рыбацкие сети. Все благодаря чуткому руководству Лю Минъянь, что была с нею все это время. Направляла, самолично подавала пример, терпеливо, не то что некоторые учителя, разъясняла ошибки. Именно она выдвинула полтора года назад предложение принять Ша Хуалин в орден. А так как к этому времени демонесса уже присмирела окончательно и у нее даже начали получаться некоторые несложные техники нашего ордена, выученные под чутким руководством Минъянь, я не увидела причин для отказа, — спокойно произнесла Цинци. — И так как она показала на отборе неплохие результаты, было решено включить ее в число адептов, допущенных к посещению собрания. Чтобы у почтенных стариков не было инфаркта, на нее надеты блокирующие браслеты и в состязании как таковом участия она принимать не будет. Но будет присутствовать, имея такие же права, как и остальные. Надеюсь, тебе ясна моя позиция, Шэнь Цинцю?

— Да, — уныло произнес тот, переводя взгляд на девушек.

Вот Хуалин подъехала к Минъянь вплотную и, прислонившись к ней, начала что-то шептать на ухо, касаясь своими нежными персями плеча первой красавицы новеллы. Вот Минъянь покрылась смущенным румянцем и потупила взор. Это все выглядело… очень волнующе. Цинцю не мог не признать, что обе будущие жены Ло Бинхэ выглядят очень соблазнительно. А то, что они уже ладят, было даже дополнительным плюсом. Меньше драк и ссор в гареме будет.

— Вот видишь, они прекрасно ладят, — усмехнулась Ци Цинци.

— О да, они так прекрасны, что я не в силах объять взором эту красоту, — с легкой ноткой мечтательности вздохнул Цинцю. На это заявление Цинци скривилась.

— А ну немедленно прекрати пялиться на моих учениц!

Эти слова услышал Ло Бинхэ, и они вызвали немалое огорчение в его душе. Ладно бы Минъянь. Слухи о ее красоте ходили по всем пикам без исключений, хотя Бинхэ справедливо считал, что перед тем, как делать такие заявления, лучше было бы взглянуть девушке в лицо без всяких покрывал. Но эта Ша Хуалин! Чем она смогла зацепить внимание учителя? Она ведь из Царства Демонов! Несколько лет назад именно она напала на их пик и если бы не учитель, предложивший посостязаться, убила бы всех! Минъянь одолела ее случайно и забрала с собою в качестве трофея. Так почему же сейчас они болтают с демонессой как заправские подружки и почему учитель не сводит с них взгляда?!

Прошло около полдня, а Цинцю продолжал смотреть на девушек, что Бинхэ невероятно злило. Приворожили они к себе учителя, что ли?! Желая разобраться, он окликнул адепток и подъехал к ним, предложив свою компанию. Хихикая и зубоскаля, Минъянь и Хуалин согласились поехать с адептом Ло вперед. Так что вскорости сидящие в повозке могли видеть только маячившие впереди спины.

Сам Цинцю не подозревал о ревности своего ученика. И, глядя на девушек, он их даже не видел.

Шэнь Цинцю судорожно думал, что ему сегодня говорить Ло Бинхэ, чтобы сбросить того в Бездну. Аргумент о мерзком демоне больше не котируется, ибо Ша Хуалин чистокровная, а принята в адептки Сяньшу. Аргумент о предательстве и выборе другого наставника весом, но для Бездны все же слабоват.

Шэнь Цинцю пребывал в панике.

***

Когда из сгустившейся тьмы Бездны к ним с Ло Бинхэ и Шан Цинхуа выступил старший демон, повелитель северных земель, Мобэй-цзюнь, Шэнь Цинцю захотелось неприлично закричать. По сюжету на них должен был напасть лунный питон-носорог, и до появления в сюжете этого будущего подручного Ло Бинхэ еще оставалось немало глав.

Так какого, спрашивается, он вылез сейчас?! Когда Шэнь Цинцю и так в раздрае!

Масла в огонь подлило также бормотание Шан Цинхуа себе под нос: «какого черта Мобэй вылез сейчас, это не лезет ни в какие ворота». Вслух «перебежчик» же произнес:

— Кто вы? Что вы здесь делаете?

Больно кольнуло осознание, что он произнес это неискренне, а словно роль играл. Скорее всего, Шан Цинхуа тоже попаданец. Но уверенности в этом у Шэнь Цинцю не было, как и времени выяснять. Разоблачение Бинхэ вступало в финальную стадию.

В ответ на вопрос главы пика Аньдин Мобэй-цзюнь слегка склонил голову, скрыв часть лица во тьме, и внимательно посмотрел на выступившего против него человека, словно решал что-то для себя. Шан Цинхуа сделал ещё один шаг к демону, но стоило ему поднять руку, как невидимая сила резко вздернула его в воздух и словно сдавила в тисках, так что Шан Цинхуа перекосило.

— Мне надо подумать, повиси, — бросил ему Мобэй, возвращая свое внимание к оставшимся на ногах.

Дальнейшая беседа и бой, закончившийся нелестной характеристикой в свой адрес, Шэнь Цинцю предпочел опустить из своей памяти.

На сцену выходил его непослушный ученик. Развеяв в пыль технику мечей Мобэя, он отчаянно и безрассудно кинулся в бой, дав Цинцю возможность присесть под деревом и перевести дух.

Менялись местами небо и земля, рябью шли деревья, Шэнь Цинцю тихонько залечивал раны и кидался человекоголовыми пауками в висящего Шан Цинхуа, который всякий раз, когда тварь пролетала рядом, начинал истерично сипеть.

Наконец Мобэю надоело «танцевать», и он, послав духовную силу точно в лоб Бинхэ, снял с демонической крови печать.

— Неплохо, — произнес он, когда пробудившийся Бинхэ с легкостью задавил все его техники. — Такой талант, но без огранки он не стоит и циня. Тебе следует вернуться к истокам, если не хочешь загубить себя.

А потом он развернулся и подошел к до сих пор висящему Шан Цинхуа.

— Я решил, — произнес он и, взяв главу пика Аньдин за шкирку, как щенка, притянул его к себе лицом к лицу. — Через несколько дней самые способные будут присланы. Тебе стоит поторопится и принять их как подобает.

— Как принять?! — истерично взвизгнул Шан Цинхуа. — Кого принять?! Что вообще происходит?!

Шэнь Цинцю с изумлением отметил, что Цинхуа ни капли не играет. Неужели, он не прислуживает демонам? Но тогда что значат эти слова Мобэя?!

— Принять одаренных демонов северных земель в твой орден, —демон потрепал Шан Цинхуа по голове, оставив шикарные кровавые царапины на ушах и щеках. — Леди Ша совершенствуется в ордене Сяньшу, я же выбрал твой. Гордись!

А потом, бросив Шан Цинхуа на землю, отчего тот потерял сознание, Мобей-цзюнь… спокойно удалился. Оставив Шэнь Цинцю в глубоком охреневании.

Демоны выбирают ордена людей для своей культивации?! Демоны совершенствуются подобно заклинателям, но выбирают для этого соседний с ними мир?! Система, мать твою, что вообще происходит?!

[Уведомление! Благодаря необычным действиям Лю Минъянь и Ша Хуалин была открыта новая сюжетная ветка: «Интеграция демонов в человеческий мир без слияния двух миров воедино». За ее успешное завершение вам будет начислено семь тысяч баллов, главному герою – семнадцать тысяч баллов!]

Шэнь Цинцю тихонько ругнулся. Вот так всегда, тому, кто собирает шишки, дать капельку, тому, кто снимает ложкой сливки — дать с горой.

Но все же хорошо, что эта ветка была открыта. Она покажет, как важно общение между двумя расами и поспособствует большему рождению полукровок, на которых никто не будет смотреть искоса. Также это значит, что ему сейчас надо будет только привести Ло Бинхэ, ошарашенного новой силой, в чувство, и можно будет отсюда уби…

[Предупреждение! Несмотря на открытие новой ветки, важная сюжетная миссия: «Бесконечная бездна и Безграничная ненависть!» не отменены. Вам все равно необходимо ее выполнить, иначе главный герой потеряет двадцать тысяч баллов крутости!]

Шэнь Цинцю все же выругался, мстительно пожелав Системе перегрузки и замыкания и… пошел приводить Ло Бинхэ в чувство. При этом у него до сих пор не было ни одной идеи, как именно он убедит своего порой упрямого как осленок ученика свалить в Бездну на обучение.

Бинхэ приходил в чувство тяжело и только когда его энергия ранила Шэнь Цинцю, смог начать связно мыслить.

— Учитель! Учитель, этот ученик… — начал было лепетать он, но Шэнь Цинцю его прервал.

— Вижу, Ло Бинхэ, ты пришел в себя, — произнес он, утирая рукавом кровь с губ, — значит, способен ответить этому учителю на несколько вопросов.

Бинхэ, с беспокойством заглядывавший Цинцю в лицо, заслышав эти слова, остолбенел. Учитель никогда не звал его полным именем, ограничиваясь всегда лишь Бинхэ. Так почему сейчас он… Неужели он…

— И я надеюсь услышать правдивый ответ. Как долго ты уже практикуешь демонические техники?

Так и есть. Учитель все понял, когда он дрался с тем демоном. Понял и сейчас раздумывает, что делать с учеником, скрывшим от него правду.

Презирает? Ненавидит?

А может… если все рассказать, учитель простит его?! Эта демонесса, Хуалин. Она ведь вообще чистокровная, но учится в человеческом ордене! Значит, и у него есть шанс! Надо только объяснить, из-за чего он стал этим заниматься и, учитель все поймет!

— Учитель, позвольте объясниться, — пролепетал Бинхэ вслух. Дрожащий, переминающийся с ноги на ногу, юноша выглядел маленьким, незаслуженно обиженным ребенком.

— Замолчи! — выкрикнул Цинцю, старательно давя в себе вскинувшуюся было жалость. — Я задал конкретный вопрос, на который желал получить конкретный ответ, а не пространные рассуждения.

— …Два года назад, — с трудом выдавил из себя Бинхэ.

— Ясно, — произнес Шэнь Цинцю и замолчал. Он ведь подозревал что-то подобное, так с чего раскричался? Непонятно. Можно ведь было спросить спокойно, а не запугивать ребенка еще больше. — Что ж, в таком случае, я не удивлен твоими успехами. Ло Бинхэ, у тебя действительно природный талант, превосходящий все ожидания.

В ответ, жалобно хлюпнув носом, Ло Бинхэ хлопнулся перед Шэнь Цинцю на колени.

Шэнь Цинцю пришел в ужас. Главный герой не должен преклоняться перед проходным злодеем!

— Так, а ну, немедленно встань! И более не смей вставать передо мною на колени! — выкрикнул он, отчаянно замахав руками.

— Когда-то, учитель, вы говорили, что как люди бывают разными, так и демоны на это способны, — шмыгая носом, бормотал Бинхэ, не поднимаясь с колен. Но потом, резко вскинувшись и вперив в Шэнь Цинцю горящий алый взгляд, громко зачастил: — И словам моим имеется подтверждение! Ша Хуалин, помните? Когда-то она напала на пик Цинцзин в отсутствие главы школы! Вела за собой демонов! Была зла, нахальна и жестока! Но теперь она — адептка Сяньшу. Она носит заплетенные волосы и не прозрачные одежды, она не перебивает более старших и не задирает надменно нос. А она из древнего демонического рода, возможно, что мы даже родственники! Но она адептка человеческого ордена, а значит… а значит, и я этого достоин! Да, я лгал вам и скрывал правду, но лишь от того, что боялся оскорбить учителя. Боялся, что его разгневает то, что у меня еще наставники появились! Простите, пожалуйста! Я… я больше никогда не буду использовать демонические техники! Могу поклясться всем, чем пожелаете, учитель! Этот ученик в сторону демонов более и не посмотрит! Пожалуйста, простите! И не убивайте.

Шэнь Цинцю стоял, теребя рукава своих одеяний. Он, было хотел разразиться спичем о том, что да, быть может, и говорил что-то такое (вот это память у ученика), но Бинхэ не простой демон, а из рода, принесшего людям много горя, и так далее, и тому подобное, как в речи ученика всплыла Ша Хуалин.

Проклятущая демонесса, каким-то образом умудрившаяся закрепиться на пике Сяньшу и даже обнаглевшая до такой степени, чтобы заявиться в числе адепток на собрание (самым большим шоком для Цинцю было то, что никто из бессмертных не признал ее истинную природу).

— Я… я… — начал было Шэнь Цинцю, но тотчас перед глазами возникло уведомление от Системы.

[Предупреждение! Если главный герой не будет отправлен в Бездну, с вас будут сняты все очки! Хотите умереть?]

Вздохнув и мысленно пожелав Системе бесконечного форматирования, Шэнь Цинцю сложил пальцы в печать, призывая Сюя.

— У-учитель, вы, вы все равно хотите убить меня?! Даже учитывая, что Ша Хуалин оставили в живых? На нее надели браслеты! Давайте на меня тоже браслеты?!

— Я не хочу тебя убивать, — качнул Цинцю головой. Клинок удавалось держать в руке с трудом, Мобэй его неплохо потрепал.

— Т-тогда, зачем вам меч? — Бинхэ рискнул встать с колен, настороженно глядя на учителя.

А сам учитель в этот момент обдумывал, как ему быть дальше.

Не влезь проклятущая демонесса в сюжет, он сейчас, угрожая мечом, просто бы оттеснил Ло Бинхэ к провалу, а там оступиться и полететь вниз — раз плюнуть. Но что делать теперь? Когда одна из женушек учится в человеческом ордене, да и будущий верный подручный планирует прислать подчиненных на обучение на пик Аньдин. Точнее, на совершенст….

Озарение прошибло сознание Шэнь Цинцю подобно молнии. А ведь те слова Мобэя… Это выход! Выход из всей этой непростой ситуации, с людьми, демонами, равенством, необходимостью перемещения Бинхэ в Бездну и культивирующую среди людей Хуалин.

— Идем за мной, — оставив вопрос Бинхэ без ответа, произнес Шэнь Цинцю и медленно побрел к разлому. Бинхэ посеменил следом.

Бездна встретила их «приветливо»: воем, хрипами, тянущимися уродливыми конечностями, что мелькали то там, то сям в расчерченном красными всполохами, черном тумане.

— Учитель? — Бинхэ покосился на провал, а потом перевел взгляд на холодного, отстраненного Шэнь Цинцю. Прежде он никогда не видел на его лице такого выражения. Страх сжимал сердце ледяными когтями.

Опустив Сюя к краю бездны, Шэнь Цинцю сказал:

— Тебе туда.

— У-учитель! — взвыл Бинхэ, не веря, что тот действительно может так поступить с учеником, которого так холил и лелеял.

— Замолчи и послушай меня, Бинхэ, — вздохнув, произнес Шэнь Цинцю. Нужные слова уже оформились, осталось только озвучить их. — Я не собираюсь тебя убивать или калечить, это правда. Но правда так же в том, что тебе действительно нужно спуститься в Безграничную Бездну. Не ной, а дай закончить! Бинхэ, я обучал тебя человеческим техникам культивации постепенно и дозировано, всегда ратуя за разумность и осторожность. И я думал, что ты и без моего руководства будешь придерживаться этой стези. Но ты, подобно неразумному дитяти, кинулся изучать демонические техники! В человеческом мире! Твой демонический наставник, верно, не предупреждал тебя, что тренировка энергии, несовместимой с местом тренировки, может быть чревата для меридианов заклинателя, вплоть до искажения ци, а то и полной потери способностей к культивации?

Бинхэ вздрогнул. Старейшина Мэнмо ни о чем таком его не уведомлял. (Бинхэ даже в голову не пришло, что Шэнь Цинцю сейчас отчаянно врет).

— Да, Ша Хуалин — демон, коей было дозволено обучаться средь дев Сяньшу, это правда, но она прожила определенное время в царстве Демонов и умеет контролировать свою энергию! Ибо обучалась она этому до того как прийти на Цанцюн, в месте, что идеально соотносилось с ее силой, — быстро продолжал «мастерить картонного тигра» Шэнь Цинцю. — А где обучался ты? В своей комнате? Во время миссий? Но уж точно не в демонической среде! А неправильные тренировки не дадут верного результата никогда! Этот учитель имел несчастье удостовериться, — в доказательство Шэнь Цинцю продемонстрировал ученику рукав своего одеяния, которым еще недавно стирал кровь от повреждений демонической энергией, текшую изо рта.

— У-учитель, простите, этот ученик себя не….

— Контролировал, — закончил Шэнь Цинцю за него. — Потому что не знает, как управлять этим видом энергии в непосредственной близости от ее родной среды. А ведь дальше все будет только хуже. Если ты не будешь контролировать себя, кого твоя вырвавшаяся необузданная сила может прикончить? Нин Инъин? Твоих друзей по ордену? Меня?

Бинхэ, заслышав последние слова, посерел. Учитель заражен неисцелимым ядом, порой его собственная ци отказывает ему. Как он сможет защититься, если Бинхэ не совладает с силами именно в этот момент?

— Поэтому, Бинхэ, — удовлетворенно произнес Цинцю, заметив, что до ученика стала доходить серьезность ситуации, — мы сейчас и пришли к разлому Бесконечной Бездны. Пришли для того, чтобы ты наконец получил возможность начать нормально тренироваться с демонической энергией, а не спустя рукава и непонятно где. Чтобы, вернувшись на пик, не боялся ранить окружающих. Чтобы ты наконец-то ступил на следующую ступень культивации этой энергии. Для этого, да, придется спрыгнуть в Бездну, но других вариантов нет. В человеческом мире энергию не уравновесить.

— Учитель, этот ученик не знал, что… что это все настолько серьезно, — Бинхэ сжал ладони в кулаки, — знал бы, никогда не стал бы изучать! Поверьте, я не хочу причинять вред никому из живущих на нашем пике и всем остальным! Поверьте, учитель!

— Верю, Бинхэ, — произнес Шэнь Цинцю, — но сделанного не воротишь, и все, что нам остается, это разбираться с последствиями. Прыгай в Бездну, Бинхэ, и прилежно культивируй демоническую силу.

— Но, но почему так быстро, учитель! — недоуменно заморгал Бинхэ. — Вы так гоните меня, словно избавиться хотите!

Шэнь Цинцю харкнул кровью. Вот упрямец!

— Люди не умеют открывать проходы к демонам, Бинхэ, а демоны не бегают и не выискивают средь нас полукровок. Бездна — твой единственный выход, но она скоро исчезнет из нашего мира, и что делать дальше?!

— Обратиться к Хуалин? — похлопал глазками Бинхэ, словно девица. — А я пока вещи соберу, дела закончу и…

— Никто не будет снимать с нее браслеты ради одного курёнка, без спросу занявшегося культивацией демонической энергии, — в прах разбил его надежды Цинцю, кося глазом на наливающееся красным цветом системное уведомление.

Бинхэ надо было бросать в Бездну! И быстро, если, конечно, у него все еще есть желание немного пожить на этом свете.

— Неужели даже ни с кем нельзя проститься?! — Бинхэ пытливо заглянул Шэнь Цинцю в глаза.

— Ну, передать свои «прощай» ты можешь через меня, — Цинцю пожал плечом.

Пару секунд Бинхэ собирался с мыслями и духом, а потом кивнул.

— Тогда передайте им, учитель, что я отправился на специальную тренировку. Когда вернусь, еще не знаю, но вернусь обязательно.

Шэнь Цинцю кивнул. Передать, избегая подробностей, он может. Возможно, это даже снизит ненависть гарема Бинхэ к нему на пару пунктов. Вдохнув и выдохнув, Ло Бинхэ подошел к краю провала и… резко развернувшись, кинулся прямо на шею Шэнь Цинцю.

Тот не успел отклониться.

Его сдавили в объятиях и горячо зашептали на ухо: «Этот ученик клянется, что как только обуздает демоническую энергию и станет сильным, то обязательно вернется к вам, учитель!»

Затем его… поцеловали в щеку и живо сиганули с обрыва в Безграничную Бездну, до того, как Шэнь Цинцю смог открыть рот и спросить, «какого, собственно, хрена сейчас было?»

Он же не женушка Бинхэ, что за сопли?!

Эй, Система, что происходит?!

[Системное уведомление! Поздравляем, главный герой начал исполнение своей миссии. Баллы с вас сняты не будут].

Хоть одна приятная новость сегодня.

[Системное уведомление! За открытие ветки «Взаимность» главному герою начислено сто очков крутости].

Всего?! Нет, ты точно издеваешься! Тут была такая истерика, а в итоге герою за то, что Шэнь его не с помощью меча в Бездну отправил, всего сто очков начислили?!

[Системное уведомление! Ввиду того, что сцена разлуки была признана слишком слащавой, с вас и Ло Бинхэ снимается половина очков].

У Шэнь Цинцю не нашлось цензурных слов, чтобы выразить свой «восторг».

@темы: ФБ, аниме и манга, дом, общее, Магистр некромант, н-новел, Система самоспасения незадачливых попаданцев в проходных злодеев), ШЦЦ, ЛБХ и компания, жаждущая это расшифровать, мои опусы

---

Теперь то, что значится под тегом "мини" да дневник, я много накатал...накапай себе валерьянки, эт еще не конец))


Название: Сяо
Канон: Renzha Fanpai Zijiu Xitong/Система «спаси-себя-сам» для главного злодея
Автор: Lyun
Бета: _Brownie_
Размер: мини, 1205 слов
Пейринг/Персонажи: Нин Инъин, Мин Фань, упоминается Шэнь Цинцю (Шэнь Цзю) и Ло Бинхэ
Категория: джен
Жанр: драма (наверное)
Рейтинг: G
Краткое содержание: Ее любят, балуют и игнорируют. А ведь она уже не малышка и тоже хочет стать сильнее.
Примечание/Предупреждения: ООС, АУ в каноне.

Нин Инъин, наморщив носик, смотрит на свое отражение в зеркале. Ей не нравится то, что она видит. Большие глупые глаза, пухлые хомячьи щеки, вздернутый нос. Ее зовут красавицей, драгоценностью ордена Цанцюн. На свете таких «красавиц» тысячи.

Нин Инъин показывает своему отражению язык, заплетая волосы в косы.

С улицы доносятся крики и звуки ударов. Нин Инъин прерывает свое занятие и, открыв окно, выговаривает молодым адептам: «В Ордене не положено так шуметь. Братики, ведите себя подобающе!»

Ее считают самой доброй, чуткой и всепрощающей.

— Да, старшая Нин! — хором отвечают они Нин Инъин, прекращая возню и склоняясь в почтительном поклоне. Мягко улыбнувшись, она скрывается в покоях.

Шум возобновляется.

Нин Инъин выдыхает, аккуратно укладывая гребешок перед зеркалом. Они ведь пообещали вести себя достойно? Раздражение накатывает волнами, и очень сложно не сжимать кулачки. Они ведь сказали «да»!

Нин Инъин раздраженно топает ногами.

Они никогда не выполняют обещания, данные ей. Она ведь доверчивая дурочка, готовая слепо верить любому слову, коль будет оно сказано с честнейшим видом. И прав Мин Фань, когда так ее зовет.

Крики затихают, их сменяет тянущее чувство, которому она до сих пор не смогла подобрать названия, но которое посещает ее всегда, когда рядом начинают упражняться с духовными техниками.

Нин Инъин не может похвастаться сильной ци, ее уровень совершенствования невысок, управляться с оружием ей не позволяли, лелея девичьи руки. Ей быстро наскучивали наставления, клонило в сон от трактатов о мастерах прошлого. Нин Инъин вспоминает, как вела себя раньше, и ее мутит от собственной бесполезности. Ей хочется реветь как малому ребенку, хочется кричать до хрипоты.

Аккуратно закрыв сундук со скарбом, она садится на лежак.

Ее балуют. Шелковых и атласных лент для волос не счесть. Бус, колец и браслетов как у аристократки. Любые сласти, которые пожелает, любые яства, что можно достать в городе, приносят ей, стоит лишь сказать. Она живет прекрасно. Ей не на что жаловаться, немногие так любимы и оберегаемы от невзгод, как она.

Вот только чем дальше, тем больше в груди разгорается огонь недовольства. Чем дальше, тем больше ей хочется что-то изменить.

Нин Инъин понимает, что это просто оттого, что она повзрослела. Она больше не малышка, которую забавляют цветные каменья в речушке, сказки на ночь и игры в саду. Нин Инъин — адептка ордена заклинателей. Она обязана соответствовать своему статусу. Обязана владеть духовными техниками по-настоящему, обязана управляться с оружием. На следующий год ей получать духовный меч. Вот смеху-то будет — вроде адептка, а не знает, как клинок в руках держать!

Нин Инъин не хочет позора — ни себе, ни ордену.

Она знает основы и способна на самый минимум, но как стать лучше, ей неизвестно, а самостоятельно ничего не получается. Наставники отмахиваются или осыпают безделушками, стоит лишь подойти. Мог бы помочь учитель Шэнь, но со смерти А-Ло прошло всего три месяца. Он еще потерян и удручен. Нин Инъин не хочет его тревожить. Не хочет, чтобы он думал, будто вновь готовит кого-то к смерти.

Нин Инъин не знает, как ей быть, у нее нет «бамбука в голове».

Прерывая размышления, к ней в домик врывается Мин Фань с приятелями. Они веселы, с одежды сняты орденские регалии. Они собираются в город.

— Младшая Нин, мы в город, — улыбается Мин Фань от уха до уха, — тебе чего-нибудь принести?

— Да, персиков! И новую ленточку, и шкатулку для колец, и... — Нин Инъин замолкает на полуслове, мысленно отвешивая себе пощечину. Не она ли пребывает каждый день в смятении от невозможности стать лучше? И затолкала на дно сундука практически все украшения и игрушки, чтобы почувствовать себя взрослее? И читает ночами заумные свитки, нелепо фехтует веточкой на поляне? Она ведь хочет стать лучше!

Так почему она вновь ведет себя как дитя, стоит лишь появиться друзьям?

— Хорошо, Нин Инъин, мы пой...

— Стойте! — Нин Инъин топает ногой. — Мне надоело!

— Э, — Мин Фань чешет в затылке, — хорошо, стоим. Но что тебе надоело, млад...

— Вот именно что это ваше «младшая»! — взрывается Нин Инъин. — Я уже не малое дитя! Меня не надо задаривать игрушками и украшениями! Не надо отбирать оружие, покровительственно гладить по голове, когда прошу помочь с совершенствованием, и поить чаем со сластями! Я — тоже адептка Цанцюн! Я тоже хочу совершенствовать техники и все остальное, а вы до сих пор считаете, что мне достаточно нитки бус, чтобы отстала!

— Никто не говорит и не думает, что ты не адептка нашего ордена, — примирительно поднимает руки Мин Фань. — Просто... просто ты, ты такая...

— Какая? — гребешок летит парню точно в нос, и тот ойкает, пусть и от неожиданности. — Слабая?! Неприспособленная? Легковерная дурочка, как ты порой говоришь при всех?

— Нет, наша величайшая драгоценность, которую стоит защищать всеми силами и...

— Я человек, а не статуэтка из молочного нефрита! — вновь перебивает Нин Инъин. — Меня не нужно стеречь, не нужно протирать тряпочкой, чтобы, не допусти боги, не запылилась! Я хочу учиться! — Она топает ногами, не в силах сдержаться. — Хочу! Хочу! Хочу!

— Я понял, Нин Инъин, перестань, пожалуйста! Мы вернемся из города и пойдем к Учителю, попросим помочь, — примирительно говорит Мин Фань.

— Нет! — вскидывается она. — Не нужно тревожить Учителя. Он и так расстроен смертью А-Ло, вдруг решит, что я тоже стремлюсь к гибели.

— А-Ло, А-Ло, — бурчит Мин Фань, — сколько бы ни прошло времени, а тебе все равно этот мерзавец интересен больше остальных!

— Не говори о мертвых плохо, — отметает Нин Инъин его недовольство, словно сор. — И сейчас я говорю о нем не потому, что он мне так интересен, как ты воображаешь, а потому что А-Ло был сильнейшим из адептов, и даже ты это не оспоришь! Но он все равно погиб! Погиб в схватке с демонами, потому что слишком много времени уделял праздному шатанию да готовке, а не совершенствованию!

Мин Фань хмыкает.

— Я не буду сидеть за стенами ордена до скончания своих дней, подобно птахам в золоченных клетках из императорских садов, — произносит Нин Инъин, чувствуя, как подступают слезы. — Рано или поздно, но я тоже удостоюсь чести сделать что-то на благо Цанцюн. Но я такая слабая! Сейчас я могу погибнуть, даже встретив обычного неупокоенного, не говоря уж о демоне! Представь, что почувствует учитель, когда ему сообщат об этом! Какой это будет стыд, когда он узнает — адептка не смогла дать отпор порождению мрака, которое обычные селяне вилами отгоняют! Какую горечь он ощутит оттого, что плохо учил, и еще один адепт его ордена бездарно принял смерть! Он все возьмет на себя, ни на миг не подумав, что в моей пустоголовости нет его вины! Я не хочу, чтобы учитель страдал из-за меня! — под конец Нин Инъин уже кричит.

— Никто не хочет повторения этого, — подскочив к Нин Инъин, Мин Фань крепко ее обнимает. — Для меня Ло Бинхэ так и останется подлым мерзавцем, но Учитель лично пестовал его талант и не ожидал, что ученик не оправдает возложенных на него чаяний. Никто больше не хочет, чтобы учитель тосковал и корил себя!

— Я уже не маленькая, — всхлипывает Нин Инъин в его объятиях. — Я хочу сражаться на благо ордена! Но если вы вечно будете меня холить, как я смогу?!

— Прости, что были слепы, — Мин Фань гладит ее по голове. — Отчаянно стремясь уберечь тебя, мы не учли твоих желаний. Мы вернемся из города, обернуться не успеешь, и начнем тренировки. Мы станем сильнее вместе, чтобы Учителю больше никогда не довелось горевать!

— Хорошо, — Нин Инъин высвобождается из его объятий и утирает слезы. — Я буду ждать вас.

— Тогда...

— Но персики все равно захватите!

Нин Инъин уже не малышка, все это поняли. А раз поняли, то и отказываться от подарков ни к чему.

Название: Дурдом всегда рядом
Канон: Renzha Fanpai Zijiu Xitong/Система «спаси-себя-сам» для Главного Злодея
Автор: Lyun
Бета: _Brownie_, Eswet
Размер: мини, 3931 слово
Пейринг/Персонажи: Му Цинфан, Шэнь Юань, Шэнь Цинцю (Шэнь Цзю), Шан Цинхуа, Лю Цингэ, Лю Минъянь, Тяньлан-цзюнь, Юэ Цинъюань (в роли питомцев: Ло Бинхэ, Мобэй-цзюнь, Ша Хуалин, Гунъи Сяо, Чжучжи-лан, Нин Инъин и Мин Фань). Упоминается глава дворца Хуаньхуа
Категория: джен
Жанр: юмор, стеб, крэк
Рейтинг: PG-13
Примечание/Предупреждения: ООС, модерн-АУ, зооморфизм

Му Цинфан отхлебнул крепкого кофе из стаканчика. Неимоверно хотелось спать.

Вчера до десяти вечера оперировали любимого кота госпожи Цю. А эта породистая скотина мало того что отошла от наркоза быстрее положенного, так еще и своими воплями перепугала животных на передержке (два сенбернара). Те взбунтовались, выломали дверцы клеток, перевернули стеллаж с медикаментами и новенький акупунктурный аппарат, только пару дней назад привезенный в клинику. К счастью, аппарат вроде бы не повредили, а стоимость медикаментов, стеллажа и нервов персонала лечебницы банковским счетом направили владельцу животных. Но еще полтора часа пришлось потратить на то, чтобы отловить собак, поднять стеллаж, убрать осколки, собрать и проинвентаризировать уцелевшее. Домой Му Цинфан попал около часу ночи. Но на работу вставать все равно пришлось к восьми утра.

Поэтому сейчас сидящий в своем кабинете ветеринар немного напоминал медсестрам дождевую тучу и отчаянно пытался привести себя в рабочее состояние крепким кофе.

Пока что не выходило.

За окном накрапывал мелкий дождь, компьютер вместо нормальной работы активно обновлял программы, медсестры в подсобке дружно обсуждали новость, что неподалеку от их ветеринарной лечебницы в скором времени должны были открыть филиал одной из психиатрических клиник.

Ничего из этого не вызывало желания даже настроиться на рабочий ла...

Трр-трр!

— Алло, — Му Цинфан снял трубку телефона, давя зевок, — ветеринарная лечебница района С...*. Доктор Му слушает.

— З-здравствуйте, доктор Му, э-это Шэнь Юа... фу, Бин-Бин, нельзя! Выплюнь! Фикусы есть нельзя!

Сонливость моментально слетела с Му Цинфана.

— Я понял, господин Шэнь, что это вы, — произнес Му Цинфан, внутренне подбираясь. — В чем причина вашего звонка? Время планового осмотра и полугодичных прививок еще не подошло.

— Да, да, я знаю. Понимаете, дело в том, что... Бин-Бин, прекрати жевать робот-пылесос, я только вчера его купил! Фу, плохой Бин-Бин! Все, не буду тебя больше чеса....

Му Цинфан оперативно отвел трубку от уха, но собачий вой с той стороны аппарата все равно был весьма громким. Бин-Бин очень пугался, когда его хозяин заявлял, что больше не будет его чесать, или гладить, или сажать на колени, или... список можно было продолжать до бесконечности. Впрочем, эта сволочная зверюга более воспитанно себя от этого вести не начинала, хотя была довольно сообразительной.

— Что-то с Бин-Бином? — поинтересовался Му Цинфан, когда собачий вой все-таки прекратился и в трубке вновь послышался человеческий голос.

— Да, да, — затараторил Шэнь Юань, видимо, боясь, что его любимец вновь что-нибудь натворит. — Бин-Бин лапку поранил. Скажите, мы можем сегодня попасть к вам на прием?

Му Цинфан задумчиво почесал нос кончиком ручки. Лапку поранил, значит.

Из-за того, что Шэнь Юань имел привычку все преувеличивать, нельзя было быть уверенным в тяжести ранения. Это могла быть как маленькая царапина от ножниц из-за стрижки, так и кровавая дырища до костей (в отсутствие хозяина Бин-Бин любил сбегать на какой-нибудь охраняемый объект, где всласть сцеплялся с четвероногой охраной). А еще Бин-Бин не давал себя лечить, если не сидел на руках у хозяина, не хотел выходить на прогулки, если Шэнь Юань не обнимал его, не хотел... в общем, и этот перечень можно было продолжать до бесконечности.

Очень хотелось сказать, что он занят все время, и поручить напарнику заботу о питомце господина Шэня, но велика была вероятность, что после этого коллега возьмет больничный. По причине полученных травм. А в этом случае Му Цинфану придется не только отдуваться все смены самому, но и оплачивать из своего кармана расходы коллеги и неустойку клинике. Этого очень не хотелось.

— Сегодня, в четырнадцать ноль семь, жду вас и Бин-Бина на прием. Оплата стандартная — сто семьдесят юаней в кассу.

— Да, да, — обрадовался Шень Юань. — Мы придем обязательно!

И повесил трубку. Ну, или Бин-Бину надоело, что любимый хозяин не уделяет ему сто процентов своего внимания, и он перегрыз провод.

Вообще, Му Цинфану было даже жалко Шэнь Юаня. Немного. Сложно сильно сочувствовать тому, кто, похоже, мазохист, раз до сих пор не придумал, как ему окончательно и бесповоротно легальными методами избавиться от своего «любимца».

А мазохист потому, что Бин-Бин — тибетский мастиф!

Несколько лет назад, на рынке, его щенком продали не разбирающемуся в собачьих породах Шэнь Юаню под видом взрослого померанского шпица. Парень, купив свою первую собаку, был неимоверно счастлив. И от того холил пса так, как иные о детях не пекутся. Лучшие корма, спать только рядом с собой на подушке, на ручках на прогулки и за покупками, дорогие витамины, лекарства, даже попонки и те ручной работы. Не бил, не ругал, уговаривал как ребенка, если Бин-Бин пакостил. Лично обучил самым простым командам.

В общем, покупкой Шэнь Юань был неимоверно доволен... пока Бин-Бин не начал расти.

И если поначалу он оправдывал рост питомца хорошей кормежкой и уходом, то когда зверюшка вымахала ему почти по грудь, обманывать себя и дальше стало невозможно.

Ему продали не шпица. А содержание крупной собаки в городской квартире влетает в копеечку.

Погоревав от несправедливости жизни, Шэнь Юань решил найти своему питомцу «наилучшего» хозяина. И после нескольких месяцев поисков, объявлений о продаже мастифа на нескольких форумах и сайтах таковой нашелся.

Господин Хуа произвел на Шэнь Юаня достойное и благоприятное впечатление и по переписке и при личной встрече. Бин-Бин был передан новому хозяину.

Питомец выл и бесновался в вольере, Шэнь Юань ревел и утирал слезы платком, но они расстались.

Ненадолго. На три года.

Бин-Бин, балованный, плаксивый песик, но с покладистым характером и прекрасной дрессурой, на деле оказался злобной, агрессивной, довольно злопамятной скотиной, плевать хотевшей на всех и каждого, кто не являлся вырастившим его человеком. Господин Хуа понял это буквально спустя пару дней после покупки. Но он жил на другом конце Китая и тратить деньги на то, чтобы вернуть животное «лживому продавцу», не пожелал.

Так как мастифы отличаются жестким мясом, никто не согласился купить пса даже за символические деньги. Господин Хуа, конечно, огорчился, но, немного поразмыслив, продал пса на подпольную арену для собачих боев. Там Бин-Бин быстро стал звездой, получив кличку «Демон» за невероятную жестокость и скорость своих поединков.

А спустя полгода он сбежал. Перегрыз стальную решетку своего вольера, выбил дверь и сгинул в темноте.

На возвращение к любимому хозяину у пса ушло два с половиной года, год из которых злопамятный мастиф потратил на то, чтобы отыскать господина Хуа и хорошенько его покусать (сорок швов), напугав до полусмерти.

А потом он все-таки нашел Шэнь Юаня.

Одним прекрасным летним вечером тот возвращался с Сяо, своим новым питомцем, с прогулки. Сяо, купленный, чтобы заглушить боль от разлуки с Бин-Бином, оказался, конечно, не чихуахуа, а доберманом пинчером, но все же был меньше мастифа. Они по обыкновению свернули в небольшой проулок, чтобы срезать дорогу, когда из царившей тьмы на них вышло лохматое рычащее чудовище.

Один прыжок.

Ровно столько потребовалось Бин-Бину, чтобы сбить своего человека с ног и, усевшись на него, так гавкнуть на беднягу добермана, что служба по контролю за животными отыскала его только в соседнем городе (возвращаться к хозяину, за спиной которого маячило зубастое чудище, пес наотрез отказался).

А потом, ткнувшись слюнявой мордой в лицо перепуганного почти до обморока Шэня, Бин-Бин принялся жалобно скулить и мять лапами асфальт рядом с его головой.

В общем, с горем пополам, но Шэнь Юань таки узнал своего первого питомца. Малость перепугался, конечно, но очень растрогался от такой собачьей преданности и решил оставить Бин-Бина. Характер у пса в пути испортился, он стал непослушным и легко скалил клыки, но у Шэня были на него свои рычаги воздействия.

Бин-Бин, напуганный тем, что хозяин завел более послушного питомца и дарил свою заботу ему, тотчас прекращал демонстрировать злобный нрав, стоило Шэню заявить, что большим злобным псам не место на его коленях, их не чешут и боятся спать рядом в кровати.

Правда, это также послужило причиной тому, что паинькой Бин-Бин был только тогда, когда Шэнь Юань его касался.

Пес решил, что раз хозяину нравится, что он ведет себя с ним как щенок, то вот таким вот милым, добрым и игривым он будет только для него. Остальным повезло меньше (или больше, тут уж с какой стороны на ситуацию посмотреть).

Все это было рассказано лично Шэнь Юанем Му Цинфану, когда эта колоритная парочка: тощий очкарик и массивный мастиф — пришли к нему на первый прием.

Пес порыкивал, с аппетитом жевал стальной намордник, но сидел смирно, буквально раздавив своей тушей хозяина, и позволил Му Цинфану себя осмотреть.

Обрадованный покладистостью Бин-Бина, Шэнь Юань прочно записал Му Цинфана — без его согласия — в лечащие врачи для своего пса и свои личные друзья, которых у парня с возвращением в его жизнь Бин-Бина осталось маловато — не все прошли собачий «фейсконтроль».

К счастью, Шэнь Юань большую часть времени был слишком занят для праздных посиделок, а когда не работал, то целиком предавался общению с Бин-Бином и в основном их с Му Цинфаном общение сводилось к врачебным консультациям.

Наконец компьютер закончил обновляться и запустился. Му Цинфан тотчас открыл «УСУ» — почти вовремя, так как часы уже показывали восемь ноль пять. Хотелось верить, что поскольку обновление программ было обязательно для четкой и слаженной работы, его не лишат всей премии.

Пока программа загружалась, Му Цинфан черкал в ежедневнике. Следовало сверить графики записей клиентов на лечение и на обычные консультации, просмотреть несколько рентгеновских снимков, заполнить формы на закупку антигистаминных и...

Трр-трр!

— Алло, ветеринарная лечебница района С...*. Доктор Му слушает, — произнес Му Цинфан, попутно открывая в запустившейся программе вкладку с графиками записей клиентов и тотчас натыкаясь взглядом на жирную, обведенную еще и красной рамкой фамилию пациента.

Этот день вновь наступил.

И вот почему этот господин не переедет в другой город? Это бы избавило лечебницу от многочисленных затрат, а самого Му Цинфана — от лишнего кофеина в организме.

— Здравствуйте, доктор, вас беспокоит Шан Цинхуа, — раздался в трубке немного дрожащий мужской голос.

— Я догадался, не тревожьтесь. Вы по поводу записи на полугодичный курс прививок? — вежливо поинтересовался Му Цинфан, хоть и больше для проформы.

— Да, да. Извините, что отрываю вас от работы, я просто хотел уточнить дату и время приема, а то талон куда-то затерялся, ума, правда, не приложу, куда.

Му Цинфан подавил мученический вздох и произнес, стараясь, чтобы в голос не прокралось и капли злорадства:

— У вас прием сегодня, в двенадцать ноль пять, господин Шан.

В трубке на фоне что-то со звоном разбилось.

— Да, мой Король, я полностью согласен с вами, та ваза мне тоже никогда не нравилась. Значит, сегодня в двенадцать ноль пять. Это... это... ой, как мало времени осталось!

— Я понимаю и искренне сочувствую вам, господин Шан, но прививки для животного раз в полгода обязательны. Боюсь, придется ускориться. Ну там, украсить переноску, подать лучшие яства. Если не будет пробок, успеете доехать до лечебницы за пятнадцать минут, — произнес Му Цинфан, открыв графу форм и заполняя бланк списания кожаных перчаток. В таких он обычно лечил крупных собак наподобие Бин-Бина и питомца Шан Цинхуа.

— Вы правда думаете, что у меня получится? — в голосе Шан Цинхуа звучала такая надежда, что Му Цинфану пришлось приложить усилие, чтобы не рассмеяться.

И это один из талантливейших авторов новелл, за экранизацию одной из которых недавно взялась «БилиБили»? Не знал бы правды, в жизни бы не подумал!

— Я верю в вас, господин Шан.

Когда клиент положил трубку, Му Цинфан позволил себе глубокий вздох. И вновь пришло время для планового приема господина Шана. Вновь нужно лечить его питомца. Вновь списывать бинты, антисептик, шприцы и лекарство от бешенства. Для хозяина.

Шан Цинхуа был владельцем кота по кличке Сяо Бэй — хотя Шан Цинхуа обращался к нему исключительно «Мой Король». Сяо Бэй по паспорту был британским короткошерстным котом с неплохой родословной и спокойным нравом. Но на деле это был до такой степени отстраненный, высокомерный и эгоистичный зверь, что британская короткошерстная с ним и его предками и рядом не стояла. Даже человеческие короли старины не дотягивали до высокомерия этого кота, взирающего на окружающее его пространство с таким презрительным снисхождением, на изображение которого только способна кошка.

Нет, он не вырывался и не орал. Спокойно позволял себя осматривать, не дергался, когда ставили прививки.

Он отыгрывался потом, уже после процедуры. Уж тогда-то «их королевское величество» изъявляли свое недовольство. Без единого мява, бритвенно-острыми когтями, пропарывающими все, исключая плотные перчатки. Чаще всего, точнее, в основном доставалось хозяину. Му Цинфану даже порой казалось, что коту в радость царапать Шан Цинхуа. Во всяком случае, именно ему доставалось больше всего недовольства Сяо Бэя. В любой форме.

А Шан Цинхуа?

А он, по мнению Му Цинфана, так же, как и Шэнь Юань, был законченным мазохистом (и еще чуть-чуть ненормальным), которому только в радость было получать раны от кота, терпеть убытки от подранных им штор, мебели, расколоченной посуды и прочего.

«Я обязан всем Своему Королю! Я не смею оспаривать его решения», — отвечал Шан Цинхуа гордо на все предложения сменить животное.

Помимо того, что Сяо Бэй очень сильно царапался, он также не позволял никому себя гладить, не мурлыкал ни при каких обстоятельствах, даже с бантиками не играл. Му Цинфан этого не понимал, а Шан Цинхуа на все вопросы: чем именно он обязан коту, как они встретились, почему, несмотря на пренебрежение всеми и всем, кот от него не убегает, отмалчивался или ловко переводил тему на другое.

На руки, Сяо Бэй, правда, давался, но лишь подвластному ему человеку — Шан Цинхуа. При этом выражение на кошачьей морде свидетельствовало об оказании высочайшей чести. А Шан Цинхуа в эти моменты светился таким счастьем, словно включенную лампочку проглотил, при этом он носил Сяо Бэя довольно небрежно для котовладельцев, порой едва ли не под мышкой.

Вообще, глядя на взаимоотношения Шан Цинхуа со своим котом, Му Цинфан порой мучился навязчивой идеей познакомить его с Шэнь Юанем и представить их питомцев друг другу. А потом посмотреть, кто кого: порывистый, эгоистичный Бин-Бин со своими габаритами и клыками или юркий, вооруженный острыми когтями Сяо Бэй, аристократично спокойный, но не менее, а может, даже более себялюбивый и эгоистичный. Но почти тотчас ее отметал. Как гуманист он не должен стравливать животных меж собою. А с точки зрения врача это травмоопасно для обоих животных.

К тому же Му Цинфан понимал, что одновременно они друг друга не убьют, и ему придется лечить победителя. А встречаться лишний раз с котом, для которого ты — пустое место, недостойное даже незначительной эмоции? Или псом, который пытается быть паинькой, но лишь пока хозяин рядом? Избавьте от такой чести!

— Доктор Му, — в двери кабинета сунулась медсестра, — там снова этот чудик пришел. Ну, тот, с питомцем ору...

— Ясно, — прервал ее Му Цинфан. — Найдите в справочнике адрес хорошей слесарной конторы и «выпишите» ему туда направление. Также «выпишите рецепт» на набор наждачных шкурок, машинное масло и кусок войлока. Все это вручите клиенту, пусть оплатит прием и идет.

— А, ну...

— Нет, — качнул Му Цинфан головой, заранее зная (не впервой уже), что медсестра хотела сказать, — у меня нет достаточной квалификации, чтобы лечить меч. Не имею лицензии на контакты с холодным оружием, руководство на обучение не отправляет, а у меня самого очень много работы и выкроить время для этого ну никак не получается. Так господину Лю и передайте.

— Хорошо, — медсестра скрылась за дверью, а Му Цинфан залпом допил свой кофе.

Лю Цингэ.

Неизвестно, сколько у него подохло зверюшек из-за ненадлежащего ухода, да и были ли они у него вообще (Му Цинфан в этом очень сомневался). Да только этот господин повадился в лечебницу с... питомцем по имени Чэнлуань.

Поправочка, с именным мечом, который он всем и каждому коротко и ясно представлял как своего питомца.

Кем был тот умник, который выдал этому парню лицензию на хранение и ношение холодного оружия, Му Цинфан не знал, но очень надеялся, что компетентные органы уже вызнали его адрес и скоро посадят. Психам нельзя позволять разгуливать с оружием! А в том, что Лю Цингэ перепутал их лечебницу с психиатрическим отделением, Му Цинфан был уверен.

Чэнлуань был старинным клинком, плохо наточенным и в дорогих ножнах, но домашним животным он от этого не становился. А ни один нормальный человек ни при каких обстоятельствах не назовет своем питомцем оружие!

Му Цинфану хватило одного приема, чтобы решительно не допускать последующих. Как бы настойчиво Лю Цингэ ни желал консультации — даже если этот псих однажды ворвется в кабинет, всегда есть окно, благо второй этаж, напротив ветвистый клен, насмерть не убьешься.

Вполне возможно, впрочем, что Лю Цингэ так рьяно пытается попасть на прием не потому, что Чэнлуаню «плохо», но этот вариант Му Цинфана тоже не прельщал. Ему и без рандеву с психом есть чем заняться на работе. К счастью, сталкерство, похоже, было ниже достоинства Лю Цингэ.

Взять хотя бы его сестрицу. Лю Минъянь. Умница, спортсменка, «мисс Китай» этого года.

Ленточный крайт! Как? Вот как ей взбрело в голову завести в качестве домашнего питомца одну из трех наиболее ядовитых змей на планете — и как удалось это вообще сделать, ведь такие змеи к содержанию не разрешены? Да еще и назвать ее Хуа Лин.

Му Цинфан видел эту рептилию лишь однажды, когда девушка приносила ее с собой для подборки нового террариума, а то у старого стыки стенок начали рассыпаться от яда.

Лечить Хуа Лин напрямую Му Цинфану, к счастью, до сих пор не довелось, а у Лю Минъянь была хорошая реакция и маленькие дырочки в террариуме. Но сам факт! Чудачеств брата не хватает в жизни, что ли, раз завела такую опасную гадину?

Трр-трр!

— Алло, ветеринарная лечебница района С...*. Доктор Му слушает, — произнес Му Цинфан, снимая трубку и решительно выбрасывая представителей семейства Лю из головы.

— Доброе утро, доктор Му, прошу простить за беспокойство, это Тяньлан-цзюнь, вы можете говорить, или мне лучше попозже перезвонить?

Вот так, начнешь думать о змеях, и они тут же врываются в твою жизнь.

— Нет, господин, все в порядке, я могу провести консультацию по телефону, — произнес Му Цинфан, стараясь не вздыхать слишком тяжело.

— О, великолепное известие. Тогда перехожу к делу. Видите ли, причина моего беспокойства кроется в том, что мой Жужик проглотил автоответчик. Нет, с одной стороны, это хорошо, там было столько спама от бывшей жены, что я только рад, что никогда не услышу этих бранных слов, а у ее адвоката станет на одну улику против меня меньше, но... кхм, речь не об этом. Я беспокоюсь, как бы моему дорогому мальчику не стало плохо. Скажите, доктор, возможно ли сегодня, часикам к трем-четырем, пока окно между встречами, привезти его на рентген?

— Эм, да, конечно, я подготовлю аппарат и... Вы террариум привезете свой или вам понадобится врачебный?

— Вы ведь понимаете, что, находясь вне дома, я выгуливаю своего мальчика на поводке? Возить с собою на встречи его террариум слишком накладно. Я воспользуюсь услугами клиники. Знаете, к моему счастью, Жужик очень послушный и тихий мальчик. Делает только то, что я скажу, много не кушает, спит сладко. Вот ума не приложу, почему ему захотелось проглотить автоответчик? Вы, часом, не знаете, доктор?

— Увы, я не силен в зоопсихологии, — с притворным вздохом сожаления произнес Му Цинфан.

— Зато вы хороши как специалист в своей области, и я это очень ценю. Сегодня, в пятнадцать тридцать, я привезу своего мальчика на обследование. Поскольку дело срочное, а питомец у меня специфичный, я оплачу счет в двойном размере.

Тяньлань-цзюнь положил трубку, а Му Цинфан со стоном приложился лбом об стол.

Жужик. Одиннадцатиметровый сетчатый питон! Раньше жил у старшего брата Шэнь Юаня, Шэнь Цинцю. Но после того, как сожрал его любимую болонку Гуньи, был выставлен разгневанным Шэнь Цинцю на продажу на птичьем рынке. Куда по причинам, так и не озвученным — ну не животинку же для нелюбимого сына он заехал выбрать, — забрел владелец крупного медиахолдинга Тяньлан-цзюнь. И увидел это всеядное чудо.

Послушный мальчик на деле обожал, да и обожает до сих пор, лопать разное несъедобное. Корзины, фигурное мыло, тапки, банные полотенца, посуда, ювелирные украшения — чем Шэнь Цинцю, скажите на милость, его кормил, что питон до сих пор не оставил привычки употреблять в пищу гадость? Жужик только за этот месяц умудрился трижды побывать на операционном столе, где Му Цинфан из него извлек: бамбуковый веер ручной работы, плюшевого дракона, наручные часы (швейцарские, милостиво подаренные Му Цинфану), три лампочки, солнцезащитные очки и набор упакованных деревянных вешалок. Му Цинфан уже устал читать лекции о правильном уходе за пресмыкающимися, а его нынешнего владельца, которому юани девать было некуда, действия питомца только умиляли.

Единственное, что радовало — Жужик был очень спокойным и не агрессивным змеем и никаких хлопот не доставлял, только места занимал очень много.

Трр-трр!

— Алло, ветеринарная лечебница района С...*. Доктор Му слушает, — произнес Му Цинфан, снимая трубку — кто еще чем его «осчастливит» с утра пораньше?

— Алло, брат Му, это Юэ. Выручай!

— Что произошло? — мигом собрался Му Цинфан. — Говори, я слушаю!

Юэ Цинъюань, его школьный товарищ, сейчас заведующий одной из кафедр крупного университета в их городе, в рабочее время звонил редко. Они — люди взрослые, у каждого куча дел, тут не до розыгрышей и пустой болтовни.

Поэтому этот утренний звонок мог означать только одно — у профессора Юэ появилась проблема, которую мог решить только ветеринар. Правда, хоть убей, Му Цинфан не помнил, когда Юэ Цинъюань завел себе питомца. Он всегда говорил, что ему студентов с профессорами на работе хватает, чтобы не чувствовать недостатка в подопечных.

— Сяо Цзю уехал по делам, а мне оставил своих кроликов присмотреть.

— И? — спросил Му Цинфан, впрочем, смутно уже начиная подозревать, каких именно кроликов оставил Шэнь Цинцю дальнему родичу.

— Я им и воду свежую, и кормов, и молоденькой травки. Ставил приятную музыку, выносил в парк на солнышко, а они.... Сидят, нахохлившись, в уголочке своей клетки и все! Никаких действий. Не едят, не пьют, берешь на руки — свисают тряпочкой. Но глазки ясные, носики сухие, шерстка аж лоснится, я помню ту литературу по животным, что ты заставил прочесть для саморазвития. Я в панике и растерянности, мой друг. Сяо Цзю привязан к этим кроликам и, если они сдохнут, пока я на работе, то новыми, магазинными, боюсь, я не смогу их подменить. Что мне делать?!

— Для начала успокоиться, у тебя через полтора часа заседание, а ты все еще дома торчишь. Дальше, скажи мне, этих кроликов случайно зовут не Нин и Фань?

— Да, да, их именно так и зовут. Ты знаешь этих животных? Сяо Цзю лечит их у тебя?

— Да, лечит.

— Что с ними может быть?!

— Скажи, у тебя есть фотография Шэнь Цинцю? — спросил Му Цинфан.

— Да, есть, но как это может помочь крол...

— Просто. Нин и Фань — кролики-извращенцы, активно радующиеся жизни, только если на них смотрит хозяин. Я не знаю, где именно Шэнь Цинцю достал эти уникальные экземпляры, но это подтвержденный нами факт. Кролики очень сильно тоскуют без внимания хозяина и приходят в норму, лишь когда он рядом. К счастью, им вполне для этого хватает фотографии и записанного на диктофон голоса. Шэнь Цинцю тебе что, не объяснил, как именно ухаживать за ними?

— Эм, ну, не особо. Он спешил на поезд и просто по телефону попросил заехать к нему домой и забрать клетку с кроликами и их ве... — в трубке послышался звук хлопка. — Так вот зачем рядом с клеткой стояло его фото в рамке и лежал диктофон! А я уж было подумал, у брата появились странные пристрастия и с ним не помешает провести беседу.

— Провести не помешает, но поможет ли? — буркнул Му Цинфан, припоминая все питомцев семейства Шэнь, так или иначе, но попадающих в эту лечебницу к нему на осмотр.

— Ты о чем?

— Не обращай внимания. Повесь им в клетку фото с ШэньЦинцю, главное, чтобы он там был один и желательно лицо крупным планом. На диктофоне, надеюсь, ты его забрал, настрой повтор фраз через определенное время, обнови корм и воду у кроликов и смело поезжай на работу. Они не пропадут.

— О, да, так и поступлю! Спасибо, брат Му, что бы я без тебя делал.

— Повесился со своими ненормальными сородичами и их питомцами, — буркнул Му Цинфан, но собеседник его уже не услышал.

Му Цинфан тоже положил трубку и некоторое время проработал в блаженной тишине, пока в его кабинет с криками, размахивая какой-то бумажкой, не ворвалась взволнованная медсестра.

— Тише, что произошло? — спросил Му Цинфан, когда девушка подбежала к его столу, потрясая документом.

— Вы это видели? — вопросила девушка.

— Что именно? Бенгальского тигра кто-то на лечение привез? — вздохнул Му Цинфан.

— Да нет же, — помотала медсестра головой, — распоряжение мэра города. Через три дома от нас в следующем месяце откроют филиал психиатрической больницы.

— И что с того? — Му Цинфан решительно не понимал, в чем причина для волнений.

— Вы серьезно? Всего в паре метров от нас будут сновать настоящие психи! Распугивать клиентов, путать одну лечебницу с другой и...

— И это прекрасно, — улыбнулся Му Цинфан.

— Эм...

— Наконец-то рядом с нами появится заведение, которое сможет оказать достойную помощь большинству наших клиентов, и они больше не будут искать ее у нас. Мазохисты, мечелюбы, змеефилы, вуайеристы, все они наконец-то будут определены на лечение!

— Доктор Му, вам не кажется, что вы слишком уж некорректно отзываетесь о наших клиентах?

— Некорректно — это когда дурдом всегда рядом с тобою, на работе, все остальное можно пережить!

Название: Особая тренировка
Канон: Renzha Fanpai Zijiu Xitong/Система «спаси-себя-сам» для Главного Злодея
Автор: Lyun
Бета: _Brownie_, Eswet
Размер: мини, 1039 слов
Пейринг/Персонажи: Шэнь Цинцю (Шэнь Цзю), Ло Бинхэ, Нин Инъин, Мин Фань
Категория: джен
Жанр: юмор (наверное)
Рейтинг: G
Краткое содержание: Шэнь Цинцю приложил столько усилий, чтобы провести особую тренировку, а ученики носы воротят!
Примечание/Предупреждения: АУ в каноне, ООС

— У-учитель, а может… — Нин Инъин, краснея ушами, стыдливо выглядывала из-за бумажной ширмочки. — А может, не надо?

— Так, это что еще за «не надо»? Откуда такое непослушание учителю?! — недовольно нахмурился Шэнь Цинцю, сверля суровым взглядом ученицу. — Я уже все сказал, Нин Инъин!

— Но, у-учитель, — проныл Мин Фань из-за соседней ширмы. — Это ведь слишком неприлично! Веками не практиковали ничего подобного, и начинать сейчас… А если там нежить? Как нам сражаться в таком положении?

— Да! Да! — загалдели остальные адепты, стыдливо прячущиеся за такими же ширмочками.

Шэнь Цинцю ощутил негодование. Он, значит, так старался, так готовился, лично бегал, покупал ткань, уговаривал портного сшить костюмы, а неблагодарные ученики еще носы воротят.

Шэнь Цинцю резко, одним движением раскрыл веер. Громкий щелчок подействовал на галдящую толпу сродни пистолетному выстрелу в непосредственной близости. Воцарилась тишина.

Все адепты ордена Цанцюн за годы наставничества Шэнь Цинцю в той или иной мере научились понимать, о чем именно сигнализирует веер в его руках. И сейчас девушки и юноши, замолчав и сжавшись, спрятавшись в своих ненадежных укрытиях, искренне молились, чтобы появился тот, кто сможет развеять негодование учителя.

— Я, значит, так старался, разыскивая место, тратил время и силы на специальные тренировочные костюмы, разыскивал техники, а этим ученикам и дела нет до особой тренировки этого учителя, — проворчал Шэнь Цинцю, нервно обмахиваясь.

— Учитель, неправда! Нам есть дело до тренировки, особенно разработанной вами, просто… — подала голос Нин Инъин из-за ширмы, когда стало ясно, что ушедшего за стулом для Шэнь Цинцю Ло Бинхэ нет в обозримом пространстве. — Просто эти костюмы такие смущающие!

Шэнь Цинцю едва не харкнул кровью от возмущения. Значит, прозрачные тряпочки вместо одежды — это нормально, коротенькие платья с таким декольте, что небосвод не видно — замечательно, а полосатый купальный костюм и шапочка — это смущающе! Да он три месяца убил, чтобы найти этот пляж, изготовить эти купальные костюмы и шапочки (еще круги хотел, но тут с резиной туго), убедить Му Цинфана и Юэ Цинсюаня, что за пару дней вдали от пика «Неисцелимый» его не доконает. И тут, на месте, внезапно выясняется, что бегать с голой грудью адепты считают нормой. А переодеться в купальник и выйти на песке посидеть (зверь он, что ли, заставлять лезть в воду не умеющих плавать) для них слишком смущающе! Нет, вот как это называется, если не издева…

— Ваш стул, учитель, — внезапно рядом с Шэнь Цинцю возник Ло Бинхэ с удобным бамбуковым стулом, а также подносом с закусками и холодным соком в руках.

Шэнь Цинцю обернулся поблагодарить ученика, да так и застыл. От гордости и умиления.

Ло Бинхэ надел купальный костюм, длинные волосы были аккуратно убраны под ажурный чепчик, на ногах красовались бамбуковые сандалии. При этом лицо ученика лучилось от довольства.

Никакого смущения, как и положено главному герою, Ло Бинхэ от своего нынешнего внешнего вида не испытывал.

— Спасибо, Бинхэ, — справившись с охватившими его эмоциями, чинно поблагодарил ученика Шэнь Цинцю, усаживаясь на стул. — Ты, я вижу, ходил к селянам уже будучи облаченным в костюм для тренировки, верно? И как ощущения?

— Разумеется, — улыбнулся Бинхэ радостно. — Учитель ведь четко распорядился облачиться в эти одеяния по прибытию на пляж. Разве мог бы я пренебречь его указанием? Чувствую я себя в нем необычно, но движений он не стесняет, в ногах не мешается, шапочка не закрывает обзор. Мне нравится этот костюм, учитель!

— Вот, — прочувствованно произнес Шэнь Цинцю, указывая веером на Бинхэ, — вот бы все мои ученики были такими же ответственными и прилежными, как ты, Бинхэ.

— Мы тоже такие! — стерпеть, как учитель хвалит Ло Бинхэ, Мин Фань не смог и вылетел из-за ширмы.

На его молодом, подтянутом тренировками теле купальный костюм тоже смотрелся неплохо. Но, как отметил Шэнь Цинцю про себя, все равно на главном герое он выглядел более органичным. Ну, этого следовало ожидать! Проходное пушечное мясо никогда не сможет сравниться в красоте, грации и харизме с главным героем.

— Да, — из-за соседней ширмы вылетела Нин Инъин (купальный костюм смотрелся на ней весьма притягательно), не сумевшая, по мнению Шэнь Цинцю, удержать волнения при виде своего будущего супруга в костюме, — не только А-Ло переоделся, учитель! Просто он быстрее нас приноравливается к изменениям, вот и все!

Немного помявшись, и остальные адепты потянулись из-за ширм, выстроившись перед усевшимся в теньке Шэнь Цинцю в ровную линию.

— Что ж, молодцы, — похвалил он их за проявленную смелость. — А теперь можете смело приступать к тренировке.

— А в чем она заключена? — поинтересовался Ло Бинхэ, не забывая подливать сок из кувшина в стакан Шэнь Цинцю.

— В отдыхе на пляже, — важно изрек Шэнь Цинцю.

— Чего?! — вытянулись лица у всех адептов, включая Ло Бинхэ.

— И насыщении морским воздухом, — поспешил добавить ШэньЦинцю, завидев такое единодушие.

— Эм, учитель, простите, но что это за тренировка такая несуразная? — осторожно спросил Бинхэ, чуть вжимая голову в плечи.

— Лечебная, — от испытываемого раздражения на законченных трудоголиков-совершенствующихся, даже не помышляющих о досуге, рявкнул Шэнь Цинцю. — Этому учителю необходимо прочистить морским ветром меридианы! И, пребывая в благодушном настрое, он, грешным делом, решил, что и для его учеников это было бы полезно, но ученики, неожиданно для этого учителя, решительно показали, насколько они небл…

— Нам тоже надо прочистить каналы, вы правы, — громко перебила его речь Нин Инъин, кидая возмущенные взгляды на пытавшихся что-то возразить учителю адептов. — Простите, учитель, что ведем себя так неразумно!

— Мы немедля приступаем к тренировке, учитель! — вскинулся вслед за женушкой Ло Бинхэ. — Будем бегать вдоль воды, махать руками, потом, — он указал рукой на огромные, битые штормами валуны, уходящие в море, — сядем вон там и откроем каналы для морского ветра.

— Точно? — Шэнь Цинцю прищурился.

Адепты вместо ответа тотчас сорвались с места, помчавшись испуганными ланями вдоль водной кромки. Тренировка началась.

Шэнь Цинцю удовлетворенно откинулся на спинку стула. Он затеял этот выезд на пляж не столько для того, чтобы подышать морем или помочь организму, страдающему от «Неисцелимого» (последний вообще ничего, кроме «папапа» с главным героем, взять не могло). А для того, чтобы дать Нин Инъин и Ло Бинхэ узреть друг друга в другой, не официальной обстановке. Рассмотреть изгибы тела друг друга, высвободить солнечный свет, запутавшийся в ажурном плетении шапочек, полюбоваться соблазнительными округлостями Нин Инъин и мускулами Ло Бинхэ. Как-никак, будущим супругам уже пора было присматриваться друг к другу поближе.

Шэнь Цинцю удовлетворенно хмыкнул собственным мыслям и прикрыл глаза, предаваясь пляжной неге. Он считал, что все идет по плану.

И не знал, что взгляд Ло Бинхэ обращен только на его фигуру в купальном костюме, сидящую под древесной сенью.

И не видел, сколько в этом взоре голодного огня.

@темы: аниме и манга, дом, общее, Магистр некромант, н-новел, Система самоспасения незадачливых попаданцев в проходных злодеев), ШЦЦ, ЛБХ и компания, жаждущая это расшифровать, мои опусы

---

ФБ

Название: Желейка
Канон: Renzha Fanpai Zijiu Xitong/Система «спаси-себя-сам» для главного злодея
Автор: Lyun
Бета: _Brownie_
Размер: драббл, 698 слов
Пейринг/Персонажи: Чжучжи-лан, Тяньлан-цзюнь, упоминается Шэнь Цинцю (Шэнь Юань)
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G-PG-13
Краткое содержание: Чжучжи-лан пытается понять, что общего у него и содержимого этой чаши, раз мастер Шэнь так его назвал
Примечание/Предупреждения: ООС

Чжучжи-лан не боится! Ни в коей мере! Единственное, чего он может бояться — не оправдать надежд своего повелителя.

Чжучжи-лан преисполнен решимости дойти до конца. Для генерала, командующего многочисленной армией демонов, это вообще не проблема!

Чжучжи-лан в себе полностью уверен, отважен, смел и... И уже несколько часов сидит перед чашей, не отваживаясь даже прикоснуться к ее содержимому.

Чашу, по его личному приказу, разыскал и доставил пред его очи из Царства Людей самый шустрый и расторопный демон. Подчиненный уверил генерала, что у человека за торговым лотком таких чаш было великое множество, и люди их охотно приобретали. Демон выбрал ту, содержимое которой было самого приятного для глаз цвета.

Чжучжи-лан расщедрился на похвалу, приказал, чтобы его не беспокоили, и засел с чашей в палатке. Изучать.

Содержимое, наполняющее чашу, было ему незнакомо. Несмотря на знакомый и приятный цвет крови, пахло оно странно: агаром, сахаром и немного забродившими фруктами. Когда Чжучжи колебал чашу, содержимое начинало дрожать, как живое существо, но как только он останавливался, признаки жизни прекращались. Оно не пахло страхом, не меняло окраса, не уменьшалось и не увеличивалось в размерах, даже когда он нарычал на чашу. Оно не было живым... наверное. Чжучжи-лан, несмотря на проверку, все еще не был уверен до конца. В Царстве Демонов каких только созданий не обитало, и многие из них мастерски умели годами притворяться неодушевленными предметами. И все ради того, чтобы поживиться доверчивым слабаком.

Чжучжи-лан слабаком не был, но рисковать все равно не хотелось — что именно может жить в Царстве Людей, доподлинно не было известно, пожалуй, даже повелителю.

Впрочем, он не мог и дальше смотреть на чашу и ничего не делать. Это могло вызвать ненужный интерес и пересуды среди подчиненных. Вдохнув и выдохнув несколько раз, он наконец решился и... отважно потыкал содержимое чаши когтем, готовый в любой миг дать ему отпор. Но ничего не произошло.

Отпора содержимое чаши не оказало никакого, оно не погрызло, не оплавило коготь. Протыкалось достаточно легко, но стоило перестать его тыкать, как оно вернуло себе первоначальное состояние. Но в остальном оно вело себя абсолютно безвредно.

Оно не было живым.

Чжучжи прикоснулся к нему пальцем. Странно: на ощупь оно чем-то напоминало женскую грудь и кожу человеческого детеныша, но было неприятно липким. Запах не изменился, не стал сильнее.

Зачерпнув немного содержимого чаши когтями, Чжучжи-лан резким движением отправил его себе в рот. Чуть пожевал и скривился.

Это — человеческая пища. Причем, на взгляд Чжучжи-лана, не самого лучшего качества. Приторно-сладкая, с неприятным послевкусием то ли агара, то ли подпорченных фруктов. Гадость! Почему ма...

За спиной раздался шорох, и генерал, не оборачиваясь, рявкнул:

— Я приказал меня не тревожить! Кто тут такой непонятливый жаждет стать едой?!

— Прости, племянник, что нарушаю твое уединение, — раздался мягкий голос Тяньлань-цзюня.

— Повелитель, ваш недостойный подчиненный просит прощения за свое неподобающее поведение, — Чжучжи-лан мигом обернулся, спрятал перепачканную руку и почтительно склонился.

— Я не сержусь, но нам пора выдвигаться, а твое распоряжение не тревожить шатер это затрудняет, — ответил Тяньлан-цзюнь и тут заметил чашу. — О, Суджи-лан, особое фруктовое желе из Царства Людей. Вижу, ты решил опробовать новую пищу для нашей расы?

— Желе? Вот как эта гадость именуется у людей? Благодарю, повелитель, буду знать. Сожалею, если огорчу вас, но нет, в моих действиях не скрывалось стремления попробовать то, что не пригодно мне для еды. Я просто пытался понять, что общего у этого... желе, — Чжучжи-лан одарил содержимое чаши легким презрительным взглядом, — и вашего недостойного слуги, который был однажды именно так поименован мастером Шэнем.

— И как, получилось? — полюбопытствовал Тяньлан-цзюнь.

— Сожалею, но нет, — качнул Чжучжи-лан головой, — этот недостойный слуга оказался слишком глуп, чтобы понять самостоятельно.

— Тогда не трать силы. Думаю, при следующей встрече мастер Шэнь лично, со всей присущей ему любезностью, объяснит тебе, что может быть общего меж вами, — Тяньлан-цзюнь позволил себе легкую усмешку. Он понял, что Шэнь Цинцю имел в виду, но разъяснять не спешил. У человека, который умудрился понравиться одновременно его сыну и его племяннику, должен быть шанс спастись от уничтожения.

— Вы думаете, мы пересечемся в скором времени? — Чжучжи преданно взглянул в глаза своему повелителю.

— Разумеется, — Тяньлан-цзюнь любовно огладил рукоять Синьмо, — он слишком ответственный человек, чтобы пропустить столь значимое для наших рас слияние двух миров в один.

Чжучжи-лан улыбнулся. Мастер Шэнь упертый, но его еще можно спасти. Утащить с поля брани под предлогом расспроса о... желе.

Что может быть менее подозрительно?

Название: Ультиматум
Канон: Renzha Fanpai Zijiu Xitong/Система "Спаси-себя-сам" для Главного Злодея
Автор: Lyun
Бета: Eswet
Размер: мини, 1047 слов
Пейринг/Персонажи: Нин Инъин, Мин Фань, упоминается Шэнь Юань
Категория: джен
Жанр: драма, пропущенная сцена
Рейтинг: G
Краткое содержание: Заслышав об возвращении Шэнь Цинцю, Нин Инъин решается на выдвижение требований нерадивому учителю
Примечание/Предупреждения: ООС

Тихо шелестят персиковые деревья о чем-то своем.

Нин Инъин как раз начинает заплетать свои волосы в косы, когда к уютной скамеечке под самым красивым деревом, на которой она расположилась пообедни, подбегает раскрасневшийся Мин Фань.

Его одежды в беспорядке, волосы взлохмачены, глаза горят каким-то болезненным восторгом, да и вообще выглядит он очень неподобающе для адепта Цанцюн.

Впрочем, Нин Инъин давно приучила себя не обращать на это внимания. Она не матушка для всех этих лоботрясов, чтобы оправлять им одеяния, подтирать носы и бить по рукам, если, забыв о манерах, лезут своей ложкой в общий котелок. Для этого на пике есть наставники, от души гоняющие адептов, неспособных держаться с достоинством.
Нин Инъин же, как и положено прилежной ученице, будет проявлять лишь любезность, неважно, будет ли располагать к этому ситуация или нет.

— Что-то случилось, братик Фань? — вежливо интересуется она, завязывая на одной из кос бантик из шелковой ленточки и принимаясь заплетать вторую. — Ты какой-то слишком взволнованный.

— Там...там... — Мин Фань глотает ртом воздух, подобно рыбе, выброшенной на берег, машет руками так, что того и гляди ударит себя или ее рукавами по лицу.

— Отдышись, успокой потоки своей ци и расскажи, — Нин Инъин терпелива (да она вообще образец понимания и всепрощения).

— Там учитель вернулся, — спустя пару минут судорожных метаний выдает Мин Фань.

С громким стуком о каменные плиты дорожки ударяется резной гребешок, когда Нин Инъин вскакивает с лавочки.

— Ты уверен в этом? — она хватается за собственные рукава, дабы не ухватить Мин Фаня за грудки.
(Это ведь не очередная его дурацкая шутка?! Нет, не должна! Шутить так нелепо, да еще и об учителе — настоящее кощунство).

Мин Фань кивает.

— Да, сам видел, как старший Му, глава пика Байчжань и глава Юэ переносили тело учителя...

— Тело?! — ахает Нин Инъин, перебивая Мин Фаня. — Что с учителем? Его нашли раненым? Ой нет, а вдруг он при смерти?! Чего ты молчишь?! Хочешь, чтобы Нин Инъин от беспокойства слегла?!

— Молчу оттого, что ты и полслова вставить не даешь, — фыркает Мин Фань в ответ. — Балаболишь как торговка на рынке, и... Уй, больно!

— А будешь и дальше обзывать эту сестричку, я тебя не только пну, — топает Нин Инъин изящной ножкой, которой только что отвесила неслабый пинок Мин Фаню под зад, по дорожке. — Говори, что с учителем, живо!

— Спит учитель, — потирая пострадавшую часть тела, отвечает Мин Фань. — Старший Му сказал, что спит. Много бед довелось пережить нашему учителю, посему погружен он в сон целебный, силы дарующий.

Нин Инъин шмыгает носом, чувствуя, как слезы текут по щекам.
Учитель...
Учитель вернулся!
Живой, пускай и не полностью здоровый, но живой!
Совсем рядом, только руку протяни и...

— Мы идем к бамбуковой хижине учителя, — отряхнув рукава и наспех завязав вторую косу, заявляет она.

— Чего? — глупо хлопает глазами Мин Фань в ответ, больно жутко в сей момент походя на сову. — Зачем?

— Чтобы быть подле учителя в момент его пробуждения, — Нин Инъин жутко хочется снова пнуть слабо думающего приятеля, но отправиться к учителю важнее пустой перебранки. — Или ты так спешил ко мне, дабы поведать сию весть не за тем, чтобы мы отправились к учителю?

— Ну, я спешил, чтобы поделится радостью и, естественно, мы учителя увидим. Но сейчас же он отдыхает, — все еще не понимает ее Мин Фань. — И не будет больно рад, коль мы нарушим его покой.

— А мы не нарушим! — заявляет Нин Инъин, упирая руки в бока, — в конце концов, мы — адепты одной из самых уважаемых школ, а не необразованные селяне, дабы вламываться в чужое жилище без спросу! Мы подождем тихонько на улице подле хижины. А как заслышим, что учитель проснулся, то тогда постучим и испросим разрешения войти.

— Ну, так, думаю, можно, — чешет Мин Фань в затылке.

— А потом, мы поставим ему этот... как его, — наступает очередь Нин Инъин чесать в затылке. Она, к своему стыду, забыла слово. А ведь учитель, бывало, часто его называл и даже объяснил любопытной адептке, что оное под собою подразумевает. Что слово значит, Нин Инъин примерно запомнила, а вот с самим словом вышла беда.

— Кого поставим? — Мин Фань не понимает, о чем Нин Инъин ведет речь.

Порой он думает, что ему никогда не дано постичь женщин.

Слово так и не вспоминается, поэтому Нин Инъин решается произнести похожее на него.

— Улитку-мать, — с важным видом заявляет она.

— Кого? Какую еще улитку? — нет, Мин Фань точно не способен понять Нин Инъин, — Где мы сейчас улиток наловим? Еще и матерей? Да и не знаю я, как их готовить, а учителя кормить сырыми вредно для....

— Да нет, глупый! Никого ловить, да и готовить не надо, — позволяет себе легкую улыбку Нин Инъин (пускай на сердце и неспокойно из-за учителя, это не повод никак не реагировать на дурашку Мина). — Улитка-мать — это когда ты кому-то предъявляешь свои требования, предупреждая его при этом, что если не выполнит, то ты на него очень обидишься и перестанешь общаться.

— Ааа, — Мин Фань выдыхает. Он плох в добыче пищи вне рынков. Хотя, по чести сказать, ему непонятно, как в воображении Нин Инъин ультиматум стал матерью-улиткой, но, быть может, женщинам проще переводить все на более близкие по своему нутру слова? Спросить это он, впрочем, не решается (Нин Инъин тренируется не только так же усердно, как и он, но и очень метко и больно пинается). — Теперь понятно. А что будем требовать?

— Ну как что? — Нин Инъин было вскидывается, но тут же хмурит свой белоснежный лобик. Она никогда ничего не требовала вот так вот категорически (ей дают желаемое, чуть стоит губки надуть, но это вряд ли повлияет на учителя). Нужно не молчать, а озвучить вслух, чего бы им хотелось, дабы учитель выполнил. Но вот что именно озвучить, Нин Инъин не придумала.

(Слишком уж неожиданно весть о возвращении учителя застигла ее. Вон даже косы завязаны криво, точно прическу Мин Фаня повторить пыталась).

— Это... чтобы больше не оставлял нас? А то мы будем горевать долго-долго. Так долго, что сильно заболеем. А зачем ему слава учителя, из-за которого ученики болеют? — решает, пусть и немного неуклюже, Мин Фань прийти на помощь.

— Точно! — улыбка Нин Инъин вспыхивает подобно лучу солнца, пробившемуся сквозь облака. — Какой ты умный! Так и заявим учителю, когда тот проснется?

Мин Фань приосанивается, кивает на предложение Нин Инъин, и оба адепта резвой рысью устремляются к бамбуковой хижине, где почивает самый дорогой для них человек.

Когда они всей толпой (они, старший Лю, старшая Ци, старший Му) заваливаются к учителю, об ультиматуме ни Нин Инъин, ни Мин Фань даже не вспоминают.

Они сразу начинают реветь, не сумев совладать с нахлынувшим на них страхом, что учитель вновь уйдет и более не вернется.

@темы: аниме и манга, дом, общее, Магистр некромант, н-новел, Система самоспасения незадачливых попаданцев в проходных злодеев), ШЦЦ, ЛБХ и компания, жаждущая это расшифровать, мои опусы

---

ФБ

А теперь дневник...да, понимаю, страшно)))
Начинаем перетаскивание фиков!))

Первые - драбблы!

Название: Глубина людских предрассудков непреодолима
Канон: Heaven Official’s Blessing/Благословение Небожителей
Автор: Lyun
Бета: Eswet
Размер: драббл, 507 слов
Пейринг/Персонажи: Лин Вэнь
Категория: джен
Жанр: философия
Рейтинг: G
Примечание/Предупреждения: ООС

Время небожителями воспринимается иначе, нежели смертными, но каждый миг Лин Вэнь заполнен до краев.

Отсортировать благословения для небожителей верхних Небес.

Отделить важные молитвы простых смертных от всякой ерунды вроде новой сохи или шелкового платка (люди молятся богам о многом, но не всегда о действительно важном).

Раздать поручения слугам и помощникам (Небесная библиотека пополняется ежечасно, но все книги и свитки нуждаются в уходе вне зависимости от времени, когда они туда попали).

Разобраться с заявками о переходе с нижних Небес в верхние и просмотреть списки возможных кандидатов на вознесение.

Зайти в сеть духовного общения и вызнать, что обсуждают более важные и менее занятые, чем она, небожители.

Нет, Лин Вэнь не завидует им ни в коей мере.
Ее свое положение и занимаемое место на Небесах полностью устраивают.

В конце концов, она — Первый Бог Литературы, которому доверили управление отделом кадров.

Она распределяет задания, назначает ответственных за оные, сортирует по сложности и готовности, нумерует по датам.

Единолично каждый день отчитывается перед небесным Владыкой о течении жизни в столице, а так же о выполненных и невыполненных заданиях.

Именно за старательность, ответственный подход и постоянную готовность взяться за дело Лин Вэнь и была назначена на эту должность после своего вознесения.

Она довольна почти всем.
(Нет, его высочество наследный принц тут ни при чем, даже он не способен быть виноватым во всем абсолютно, хоть и очень старается).

Недовольна Лин Вэнь отношением к себе простых смертных.

Она вознеслась самостоятельно, приложив немало усилий, проявив недюжинную старательность, в пику всему своему окружению, заявлявшему, что женский удел — горшки да шитье у окна.
Прочла немало книг, написала несколько трактатов (сама, никто не помогал), до сих пор с почтением изучаемых в мире смертных. Несмотря на все насмешки и упреки, уверенно шла по своему пути, доказывая, что женщина может быть по уму не только наравне с мужчиной, но даже превосходить многих.

Она добилась того, что ее имя гремело повсюду. Добилась признания своих заслуг. Она добилась вознесения и места на верхних Небесах.

Но, несмотря на все приведенные ею доказательства, смертные продолжили предаваться предрассудку, что женщина не может заниматься ничем серьезным, что она — низшее существо, чей удел рожать детей и быть покорной отцу и мужу.

Поэтому Бог Литературы не она, а он.

Лин Вэнь как-то попробовала указать смертным на их заблуждения, попробовала являться в истинном обличье… добившись лишь снижения числа своих почитателей в итоге.

Попытки пришлось прекратить.

Пришлось смириться с отвратительными статуями в честь «себя» и с тем, что, отзываясь на молитвы, приходится менять пол и представать перед людьми мужчиной.
(Хочется плюнуть с досады, но Лин Вэнь небожитель, и ей такое поведение не пристало).

Нет, ну серьезно!

Ей отвратительно представать мужчиной!

Она — умна, начитанна, способна в полной мере применять почерпнутые знания, и при этом она красивая молодая небожительница.

С длинными волосами, упругой грудью, стройными ногами!

Представай она в настоящем виде, о, сколько бы женщин возжелало последовать ее примеру?!
Насколько бы больше новых умов, ведущих свои царства к расцвету, появилось в итоге?!

Но глубину людских предрассудков так просто не преодолеть!

И именно это и выводит Лин Вэнь из равновесия.

Она ничем не хуже мужчин!

А этой дурацкой чехардой со сменой пола пусть Повелитель Ветра занимается!

Название: А может
Канон: Renzha Fanpai Zijiu Xitong/Система «спаси-себя-сам» для Главного Злодея
Автор: Lyun
Бета: Eswet
Размер: драббл, 751 слово
Пейринг/Персонажи: Гунъи Сяо, ОМП, упоминаются Госпожа дворца Хуаньхуа и Ло Бинхэ
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Он знает, что это — его расплата. Он посмел желать запретного. Но недавно ему стали сниться сны о том, чего не было в реальности

Маленькая келья не радует убранством. Узкий топчан, наспех сколоченный табурет для одежды да огарок свечи, закрепленный на стене. Вот и всей роскоши.

Нет, возражений нет и не будет. Так ли в самом деле много надо заклинателю из Хуаньхуа?

Немного, вот только стадия духовного развития у него не самая высокая, высшие материи ему все еще недоступны и хочется благ.

Хочется порой одеяло, даже пусть самое худое. В келье очень холодно, даже «дыхание ци» не всегда помогает согреться, особенно если караул был сложным.

Хочется умываться не снегом во дворе, а теплой водой из таза в обмывочной, как остальные стражи заставы.

Хочется, чтобы на отдых ему было отведено не три часа, а шесть, как остальным.

Питаться не баландой изо дня в день. Получать увольнительные в город. Он служит не хуже прочих, так отчего же не желать лучшего обмундирования и не ржавого оружия?

— Вставай, твоя смена, — сиплый окрик начальника смены из коридора, кажется, все равно звучит в самое ухо.

Гунъи Сяо открывает глаза и осторожно садится, с трудом сохраняя равновесие, дабы не свалиться позорно со своего узкого ложа.

Он не ропщет, вслух точно нет (а про себя пока запрета не налагали). Ни на келью в заброшенной части заставы, ни на отсутствие нормального отношения, ни на ржавые, едва ли не поросшие мхом доспехи и тупое оружие.

Он знает, что это — его расплата. Он посмел желать внимания Госпожи. Посмел даже после того, как та открыто отдала свое сердце Ло Бинхэ. За такое казнят. Отрубают загребущие руки, выкалывают завистливые глаза и сжигают плоть, вожделеющую запретного. К нему, к счастью, повелитель оказался милосерден. Всего лишь ссылка на дальнюю заставу у одного из многочисленных Разломов Бездны, словно раны, исполосовавших человеческий мир.

А вот точно ли человеческий?

Им, стражам, позволено истреблять неразумных демонов звериного типа, но любую тварь, чей рассудок близок к людскому, и пальцем тронуть не смей, если повелитель, уже повелитель, Ло не отдаст распоряжение.

Бывший адепт Хуаньхуа не знает ответа на свой вопрос.

Его мир — сожаление о своей излишней навязчивости Госпоже, узкая келья, старое обмундирование, неприветливые сослуживцы и долгие часы бдений на стене заставы для предотвращения любых вражеских атак (было бы кому нападать, кроме неразумного демонья).

Есть правда, еще кое-что. Сны. Сны о том, чего не было никогда.

Они появились недавно, и объяснения им у Сяо нет.

Он любил и любит женщин. Так почему же ему снятся шелковистые черные волосы, добрые, понимающие глаза, стройное, изящное мужское тело в шелках и вервии бессмертных. Снится собственное смятение от созерцания молодого господина, заключенного в Водной тюрьме (но не заключали на памяти его никого, а даже если и заключали, молодой адепт уж точно не нарушал запрета Старейшины и не заходил в узилище). Снится гнев, снится чужой духовный меч в руках и облегчение от того, что незнакомец, освободившись от вервия и заменив свое облачение на одежды адепта, покидает Водную тюрьму.

Гунъи Сяо покидает келью и, пройдя по коридору, выходит во внутренний двор.

Сослуживцы, ведшие до тех пор непринужденные разговоры, при виде него замолкают. Их лица кривятся в презрении. Они — бравые солдаты, чем заслужили они столь горькую долю, как служить на одной заставе с изгоем?

Гунъи Сяо почтительно приветствует всех, кого встречает на пути, пока идет на свой пост. Ему стоять на пронизывающем, леденящем саму душу ветру двенадцать часов. Никто не сменит его, никто не подойдет даже с добрым словом. Он преступил рамки дозволенного, он запятнан несмываемым позором.

Бывший адепт Хуаньхуа прикрывает глаза рукой, защищая от сора, гонимого ветром.

А еще ему снятся выломанные ребра, вздувшаяся, посиневшая от яда кожа и сказанные кем-то, наверное, его убийцей, слова: «Ой, обознался». Снятся слезы молодой Госпожи и горячие заверения других адептов, что он был достойнейшим из них.

Это не будущее. В видении его убивают молодым, в стенах дворца, юного, еще не постигшего тайн мироздания адепта. Убивают почти сразу после того, как он помогает незнакомцу сбежать из Водной тюрьмы.

Это тем более не прошлое. Не было в его прошлом такого никогда.

Гунъи Сяо понятия не имеет, почему ему снится этот сон и что он собою знаменует.

Но с каждым днем, проведенным в опале, презрении, лишениях и самобичевании, мысль: «А может, хорошо, что в том видении я умираю? Не шелудивой псиной на задворках мира, а героем. Для нее и остальных», — посещает уже немолодого мужчину все чаще.

А еще все чаще посещает желание выжить вопреки всему, что уготовано для него презрением повелителя, и встретиться с тем незнакомцем из своего сна.

Коснуться рукой шелка волос, ощутить наяву теплоту взгляда, услышать, в конце концов, голос того, кому удалось поколебать его убеждения, будучи просто мимолетным виденьем.

Бывший адепт Хуаньхуа верит, что это осуществимо.

Верит, не зная правды.

@темы: аниме и манга, дом, общее, Магистр некромант, н-новел, Система самоспасения незадачливых попаданцев в проходных злодеев), ШЦЦ, ЛБХ и компания, жаждущая это расшифровать, БН оно же Благословение Небожителей, мои опусы

---

ФБ

Да, дневник, эт снова я и, снова планирую тебя мучить))

Этим летом я играл в 3 командах.
В одной я рыбодебилил с самого начала, в другой стал рыбодебилом по принуждению, но вот в третьей я играл и, даже достаточно продуктивно если испанцы не врут.
И, нет, фики само собой, но, как же без ачивок для всех и каждого?)

Начну со своей любимой

я лично принес ее в обсуждение в чатике, так шо смело считаю своей персональной!):

Ну, и еще чуток до кучи самых классных)

БинЦзю, если точнее, но не суть))

И другой, но не менее крутой (а у этой команды и не могло быть иначе!!) пак ачивочек, которые я не мочь не упереть))) :

По традиции, с любимой)

И остальная классность:

точнее, в моем случае, с трудом успевали записывать самое "вкусное" за народом))

и обладающая алмазным терпением...а ну, отбетить МОИ работы

@темы: ачивки, мои достижения, аниме и манга, дом, общее, интересности, стыренное, Магистр некромант, н-новел, Система самоспасения незадачливых попаданцев в проходных злодеев), ШЦЦ, ЛБХ и компания, жаждущая это расшифровать

---

04.05.2019 в 00:20

Пишет  Ториа Гриа:

И снова с вами рубрика "50 оттенков "мгм"
Просто до слез

@темы: аниме и манга, дом, общее, интересности, стыренное, Магистр некромант, н-новел

---

Владимир Владимировичу мое ПОЧТЕНИЕ!

@темы: праздники, дом, общее, политос и политес или сквозь призму рассудка о политике

---

ФБ

А у нас...ДЕАНОН, господа!
в другой команде тоже, но, там я даже в списках не значусь и, смысел особо кричать?

Деанон реборна: fk-2019.diary.ru/?tag[]=5642793&tag[]=2962185

Это была - ВЕЛИКОЛЕПНАЯ ИГРА!!!
Это была - ВЕЛИКОЛЕПНАЯ КОМАНДА!
Золотые, нет, платиновые люди, стойко сносящие мое нытье, правящие тексты (да памятник им!), собирающие посты, рисующие, выдающие грандиозные идеи, мимо которых пройти просто нереально и, буквально загораешься ими сам...СПАСИБО ВАМ ОГРОМНОЕ:
 Alas_de_Libertad,  Angstsourie ,  antananariva,  _Brownie_ мировой человек, низкий ей поклон!! ,  Daniela Tarkvini,  Dark Mousy,  Eswet мировой человек, низкий ей поклон!! ,  Hartwig Neumann ,  Hazycat,  Hide Matsumoto,  jetboy,  Liss-ka ,  Lloy,  Ma_rim,  Maranta,  Michelle, ma belle,  Mifrin,  Mitlaure,  Nemhain,  Noma Arsau,  pink-pink,  Red Fir,  Rian al Lair,  r_kolv,  Rellie,  Satisberry,  Seadwelliz,  snou_white,  tahry,  Tikky,  Tiringolwe мировой человек, низкий ей поклон! ,  Tayo Lebenswell ,  Umari-sensei,  youlan,  Атрика ,  Аэри,  Йорингель ,  Кышь ,  Ламира, [J]Лютая Бася[/J] ,  Лютый кролик Облачных Глубин , [J]Миропа_Д[/J] ,  Морсения,  Мэй_Чен,  Нэт Старбек,  Поттерянный_ангел,  Рыжик мировой человек, низкий ей поклон!! ,  Сайонара.,  серафита мировой человек, низкий ей поклон!! ,  Тарис,  тихий д.,  Ходо,  Эмманриуэль,  Юрий-терминатор и все те ребята, пожелавшие не деанонится.
НИЗКИЙ ВАМ ПОКЛОН!!
Вы - великолепнейшая команда, с которой я смогло поиграть!!!

Я с такой поддержкой тоже творило, вытворяло и несло...
Фики крепись дневник будут в следующих постах.

Еще раз НИЗКИЙ ВАМ ПОКЛОН!!!

@темы: ФБ, дом, общее, Магистр некромант, н-новел, Система самоспасения незадачливых попаданцев в проходных злодеев), ШЦЦ, ЛБХ и компания, жаждущая это расшифровать, мои опусы

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

29.09.2019 в 18:08

Пишет  Wizzard Rick:

К слову О

@темы: дом, общее, интересности, стыренное, политос и политес или сквозь призму рассудка о политике

---

02.10.2019 в 02:21

Пишет  Wizzard Rick:

К слову О

01.10.2019 в 23:35

Пишет  Draco Malfoy:

- - -

@темы: дом, общее, интересности, стыренное, политос и политес или сквозь призму рассудка о политике

---

@темы: дом, общее, интересности, стыренное, немного о жратве

---

слушаю семинар об интернет профессиях...меня и степень моего понимания и своего места во всем этом описывает вот это:

точнее, момент, когда Бластер изображает из себя обычную морскую свинку и его слова

запись создана: 24.09.2019 в 18:04

@темы: дом, общее, аффтар - бездарь, когда талант стремится к нулевой отметке, лучше не выпендриваться, НННытье, голливудское кино

---

26.09.2019 в 20:47

Пишет  ZEAl:

@темы: дом, общее, интересности, стыренное, немного о жратве, политос и политес или сквозь призму рассудка о политике

---

27.09.2019 в 08:31

Пишет  ZEAl:

Украсть золотой резерв страны

Украсть золотой резерв страны

Вот есть например такие страны как Латвия, Киргизия. А вы в курсе, что в том самом Китае, который часто ставят в пример по методам борьбы с коррупцией (да, там периодически за нее расстреливают) недавно задержали бывшего мэра одного из городов, у которого обнаружили золота больше, чем золотой резерв вышеуказанных стран!


Да, у нас конечно чиновники воруют "как не в себя". И если честно, то не вижу однозначного рецепта борьбы с этим, кроме как тотальный контроль. Однако коррупция есть везде и во всех странах даже с очень хорошим контролем. Различается только ее уровень, масштаб и количеством. И уж точно размер коррупции не зависит от того будут ли за нее расстреливать или нет.

Китайская полиция во время обысков у бывшего мэра города Ганьчжоу Чжан Ци обнаружила 13,5 тонн золота в виде слитков.




Видео - https://twitter.com/i/status/1176544309665030144

А еще в потайном подвале дома 57-летнего экс-градоначальника нашли большую сумму наличных. К тому же как это зачастую бывает, бывший чиновник скрывал несколько тысяч квадратных метров роскошной недвижимости. Деньги, золото, предметы живописи и антиквариат с трудом смогли вывезти при помощи нескольких военных грузовиков.

Он что, не знал что его могут поймать и расстрелять? Знал. Он что, первый такой в Китае? Нет. Ну и где хваленые китайские методы борьбы с коррупцией?

Люди, которые периодически бывают в Китае рассказывают, что там целые роскошные кварталы как наши города и все знают, что там проживают чиновники различных рангов. И они все знают, что за коррупцию их не похвалят, но надеются на то, что смогут откупиться или вовремя сбежать.

Потому то коррупцию невозможно искоренить вообще в принципе. Можно только активно с ней бороться.

@темы: дом, общее, интересности, стыренное, обпутешествованное, политос и политес или сквозь призму рассудка о политике

---

29.09.2019 в 11:07

Пишет  ZEAl:

@темы: сказки и сказочники, дом, общее, интересности, стыренное, около и близко научное