[wolf-paralel]

Теперь то, что значится под тегом "мини" да дневник, я много накатал...накапай себе валерьянки, эт еще не конец))


Название: Сяо
Канон: Renzha Fanpai Zijiu Xitong/Система «спаси-себя-сам» для главного злодея
Автор: Lyun
Бета: _Brownie_
Размер: мини, 1205 слов
Пейринг/Персонажи: Нин Инъин, Мин Фань, упоминается Шэнь Цинцю (Шэнь Цзю) и Ло Бинхэ
Категория: джен
Жанр: драма (наверное)
Рейтинг: G
Краткое содержание: Ее любят, балуют и игнорируют. А ведь она уже не малышка и тоже хочет стать сильнее.
Примечание/Предупреждения: ООС, АУ в каноне.

Нин Инъин, наморщив носик, смотрит на свое отражение в зеркале. Ей не нравится то, что она видит. Большие глупые глаза, пухлые хомячьи щеки, вздернутый нос. Ее зовут красавицей, драгоценностью ордена Цанцюн. На свете таких «красавиц» тысячи.

Нин Инъин показывает своему отражению язык, заплетая волосы в косы.

С улицы доносятся крики и звуки ударов. Нин Инъин прерывает свое занятие и, открыв окно, выговаривает молодым адептам: «В Ордене не положено так шуметь. Братики, ведите себя подобающе!»

Ее считают самой доброй, чуткой и всепрощающей.

— Да, старшая Нин! — хором отвечают они Нин Инъин, прекращая возню и склоняясь в почтительном поклоне. Мягко улыбнувшись, она скрывается в покоях.

Шум возобновляется.

Нин Инъин выдыхает, аккуратно укладывая гребешок перед зеркалом. Они ведь пообещали вести себя достойно? Раздражение накатывает волнами, и очень сложно не сжимать кулачки. Они ведь сказали «да»!

Нин Инъин раздраженно топает ногами.

Они никогда не выполняют обещания, данные ей. Она ведь доверчивая дурочка, готовая слепо верить любому слову, коль будет оно сказано с честнейшим видом. И прав Мин Фань, когда так ее зовет.

Крики затихают, их сменяет тянущее чувство, которому она до сих пор не смогла подобрать названия, но которое посещает ее всегда, когда рядом начинают упражняться с духовными техниками.

Нин Инъин не может похвастаться сильной ци, ее уровень совершенствования невысок, управляться с оружием ей не позволяли, лелея девичьи руки. Ей быстро наскучивали наставления, клонило в сон от трактатов о мастерах прошлого. Нин Инъин вспоминает, как вела себя раньше, и ее мутит от собственной бесполезности. Ей хочется реветь как малому ребенку, хочется кричать до хрипоты.

Аккуратно закрыв сундук со скарбом, она садится на лежак.

Ее балуют. Шелковых и атласных лент для волос не счесть. Бус, колец и браслетов как у аристократки. Любые сласти, которые пожелает, любые яства, что можно достать в городе, приносят ей, стоит лишь сказать. Она живет прекрасно. Ей не на что жаловаться, немногие так любимы и оберегаемы от невзгод, как она.

Вот только чем дальше, тем больше в груди разгорается огонь недовольства. Чем дальше, тем больше ей хочется что-то изменить.

Нин Инъин понимает, что это просто оттого, что она повзрослела. Она больше не малышка, которую забавляют цветные каменья в речушке, сказки на ночь и игры в саду. Нин Инъин — адептка ордена заклинателей. Она обязана соответствовать своему статусу. Обязана владеть духовными техниками по-настоящему, обязана управляться с оружием. На следующий год ей получать духовный меч. Вот смеху-то будет — вроде адептка, а не знает, как клинок в руках держать!

Нин Инъин не хочет позора — ни себе, ни ордену.

Она знает основы и способна на самый минимум, но как стать лучше, ей неизвестно, а самостоятельно ничего не получается. Наставники отмахиваются или осыпают безделушками, стоит лишь подойти. Мог бы помочь учитель Шэнь, но со смерти А-Ло прошло всего три месяца. Он еще потерян и удручен. Нин Инъин не хочет его тревожить. Не хочет, чтобы он думал, будто вновь готовит кого-то к смерти.

Нин Инъин не знает, как ей быть, у нее нет «бамбука в голове».

Прерывая размышления, к ней в домик врывается Мин Фань с приятелями. Они веселы, с одежды сняты орденские регалии. Они собираются в город.

— Младшая Нин, мы в город, — улыбается Мин Фань от уха до уха, — тебе чего-нибудь принести?

— Да, персиков! И новую ленточку, и шкатулку для колец, и... — Нин Инъин замолкает на полуслове, мысленно отвешивая себе пощечину. Не она ли пребывает каждый день в смятении от невозможности стать лучше? И затолкала на дно сундука практически все украшения и игрушки, чтобы почувствовать себя взрослее? И читает ночами заумные свитки, нелепо фехтует веточкой на поляне? Она ведь хочет стать лучше!

Так почему она вновь ведет себя как дитя, стоит лишь появиться друзьям?

— Хорошо, Нин Инъин, мы пой...

— Стойте! — Нин Инъин топает ногой. — Мне надоело!

— Э, — Мин Фань чешет в затылке, — хорошо, стоим. Но что тебе надоело, млад...

— Вот именно что это ваше «младшая»! — взрывается Нин Инъин. — Я уже не малое дитя! Меня не надо задаривать игрушками и украшениями! Не надо отбирать оружие, покровительственно гладить по голове, когда прошу помочь с совершенствованием, и поить чаем со сластями! Я — тоже адептка Цанцюн! Я тоже хочу совершенствовать техники и все остальное, а вы до сих пор считаете, что мне достаточно нитки бус, чтобы отстала!

— Никто не говорит и не думает, что ты не адептка нашего ордена, — примирительно поднимает руки Мин Фань. — Просто... просто ты, ты такая...

— Какая? — гребешок летит парню точно в нос, и тот ойкает, пусть и от неожиданности. — Слабая?! Неприспособленная? Легковерная дурочка, как ты порой говоришь при всех?

— Нет, наша величайшая драгоценность, которую стоит защищать всеми силами и...

— Я человек, а не статуэтка из молочного нефрита! — вновь перебивает Нин Инъин. — Меня не нужно стеречь, не нужно протирать тряпочкой, чтобы, не допусти боги, не запылилась! Я хочу учиться! — Она топает ногами, не в силах сдержаться. — Хочу! Хочу! Хочу!

— Я понял, Нин Инъин, перестань, пожалуйста! Мы вернемся из города и пойдем к Учителю, попросим помочь, — примирительно говорит Мин Фань.

— Нет! — вскидывается она. — Не нужно тревожить Учителя. Он и так расстроен смертью А-Ло, вдруг решит, что я тоже стремлюсь к гибели.

— А-Ло, А-Ло, — бурчит Мин Фань, — сколько бы ни прошло времени, а тебе все равно этот мерзавец интересен больше остальных!

— Не говори о мертвых плохо, — отметает Нин Инъин его недовольство, словно сор. — И сейчас я говорю о нем не потому, что он мне так интересен, как ты воображаешь, а потому что А-Ло был сильнейшим из адептов, и даже ты это не оспоришь! Но он все равно погиб! Погиб в схватке с демонами, потому что слишком много времени уделял праздному шатанию да готовке, а не совершенствованию!

Мин Фань хмыкает.

— Я не буду сидеть за стенами ордена до скончания своих дней, подобно птахам в золоченных клетках из императорских садов, — произносит Нин Инъин, чувствуя, как подступают слезы. — Рано или поздно, но я тоже удостоюсь чести сделать что-то на благо Цанцюн. Но я такая слабая! Сейчас я могу погибнуть, даже встретив обычного неупокоенного, не говоря уж о демоне! Представь, что почувствует учитель, когда ему сообщат об этом! Какой это будет стыд, когда он узнает — адептка не смогла дать отпор порождению мрака, которое обычные селяне вилами отгоняют! Какую горечь он ощутит оттого, что плохо учил, и еще один адепт его ордена бездарно принял смерть! Он все возьмет на себя, ни на миг не подумав, что в моей пустоголовости нет его вины! Я не хочу, чтобы учитель страдал из-за меня! — под конец Нин Инъин уже кричит.

— Никто не хочет повторения этого, — подскочив к Нин Инъин, Мин Фань крепко ее обнимает. — Для меня Ло Бинхэ так и останется подлым мерзавцем, но Учитель лично пестовал его талант и не ожидал, что ученик не оправдает возложенных на него чаяний. Никто больше не хочет, чтобы учитель тосковал и корил себя!

— Я уже не маленькая, — всхлипывает Нин Инъин в его объятиях. — Я хочу сражаться на благо ордена! Но если вы вечно будете меня холить, как я смогу?!

— Прости, что были слепы, — Мин Фань гладит ее по голове. — Отчаянно стремясь уберечь тебя, мы не учли твоих желаний. Мы вернемся из города, обернуться не успеешь, и начнем тренировки. Мы станем сильнее вместе, чтобы Учителю больше никогда не довелось горевать!

— Хорошо, — Нин Инъин высвобождается из его объятий и утирает слезы. — Я буду ждать вас.

— Тогда...

— Но персики все равно захватите!

Нин Инъин уже не малышка, все это поняли. А раз поняли, то и отказываться от подарков ни к чему.

Название: Дурдом всегда рядом
Канон: Renzha Fanpai Zijiu Xitong/Система «спаси-себя-сам» для Главного Злодея
Автор: Lyun
Бета: _Brownie_, Eswet
Размер: мини, 3931 слово
Пейринг/Персонажи: Му Цинфан, Шэнь Юань, Шэнь Цинцю (Шэнь Цзю), Шан Цинхуа, Лю Цингэ, Лю Минъянь, Тяньлан-цзюнь, Юэ Цинъюань (в роли питомцев: Ло Бинхэ, Мобэй-цзюнь, Ша Хуалин, Гунъи Сяо, Чжучжи-лан, Нин Инъин и Мин Фань). Упоминается глава дворца Хуаньхуа
Категория: джен
Жанр: юмор, стеб, крэк
Рейтинг: PG-13
Примечание/Предупреждения: ООС, модерн-АУ, зооморфизм

Му Цинфан отхлебнул крепкого кофе из стаканчика. Неимоверно хотелось спать.

Вчера до десяти вечера оперировали любимого кота госпожи Цю. А эта породистая скотина мало того что отошла от наркоза быстрее положенного, так еще и своими воплями перепугала животных на передержке (два сенбернара). Те взбунтовались, выломали дверцы клеток, перевернули стеллаж с медикаментами и новенький акупунктурный аппарат, только пару дней назад привезенный в клинику. К счастью, аппарат вроде бы не повредили, а стоимость медикаментов, стеллажа и нервов персонала лечебницы банковским счетом направили владельцу животных. Но еще полтора часа пришлось потратить на то, чтобы отловить собак, поднять стеллаж, убрать осколки, собрать и проинвентаризировать уцелевшее. Домой Му Цинфан попал около часу ночи. Но на работу вставать все равно пришлось к восьми утра.

Поэтому сейчас сидящий в своем кабинете ветеринар немного напоминал медсестрам дождевую тучу и отчаянно пытался привести себя в рабочее состояние крепким кофе.

Пока что не выходило.

За окном накрапывал мелкий дождь, компьютер вместо нормальной работы активно обновлял программы, медсестры в подсобке дружно обсуждали новость, что неподалеку от их ветеринарной лечебницы в скором времени должны были открыть филиал одной из психиатрических клиник.

Ничего из этого не вызывало желания даже настроиться на рабочий ла...

Трр-трр!

— Алло, — Му Цинфан снял трубку телефона, давя зевок, — ветеринарная лечебница района С...*. Доктор Му слушает.

— З-здравствуйте, доктор Му, э-это Шэнь Юа... фу, Бин-Бин, нельзя! Выплюнь! Фикусы есть нельзя!

Сонливость моментально слетела с Му Цинфана.

— Я понял, господин Шэнь, что это вы, — произнес Му Цинфан, внутренне подбираясь. — В чем причина вашего звонка? Время планового осмотра и полугодичных прививок еще не подошло.

— Да, да, я знаю. Понимаете, дело в том, что... Бин-Бин, прекрати жевать робот-пылесос, я только вчера его купил! Фу, плохой Бин-Бин! Все, не буду тебя больше чеса....

Му Цинфан оперативно отвел трубку от уха, но собачий вой с той стороны аппарата все равно был весьма громким. Бин-Бин очень пугался, когда его хозяин заявлял, что больше не будет его чесать, или гладить, или сажать на колени, или... список можно было продолжать до бесконечности. Впрочем, эта сволочная зверюга более воспитанно себя от этого вести не начинала, хотя была довольно сообразительной.

— Что-то с Бин-Бином? — поинтересовался Му Цинфан, когда собачий вой все-таки прекратился и в трубке вновь послышался человеческий голос.

— Да, да, — затараторил Шэнь Юань, видимо, боясь, что его любимец вновь что-нибудь натворит. — Бин-Бин лапку поранил. Скажите, мы можем сегодня попасть к вам на прием?

Му Цинфан задумчиво почесал нос кончиком ручки. Лапку поранил, значит.

Из-за того, что Шэнь Юань имел привычку все преувеличивать, нельзя было быть уверенным в тяжести ранения. Это могла быть как маленькая царапина от ножниц из-за стрижки, так и кровавая дырища до костей (в отсутствие хозяина Бин-Бин любил сбегать на какой-нибудь охраняемый объект, где всласть сцеплялся с четвероногой охраной). А еще Бин-Бин не давал себя лечить, если не сидел на руках у хозяина, не хотел выходить на прогулки, если Шэнь Юань не обнимал его, не хотел... в общем, и этот перечень можно было продолжать до бесконечности.

Очень хотелось сказать, что он занят все время, и поручить напарнику заботу о питомце господина Шэня, но велика была вероятность, что после этого коллега возьмет больничный. По причине полученных травм. А в этом случае Му Цинфану придется не только отдуваться все смены самому, но и оплачивать из своего кармана расходы коллеги и неустойку клинике. Этого очень не хотелось.

— Сегодня, в четырнадцать ноль семь, жду вас и Бин-Бина на прием. Оплата стандартная — сто семьдесят юаней в кассу.

— Да, да, — обрадовался Шень Юань. — Мы придем обязательно!

И повесил трубку. Ну, или Бин-Бину надоело, что любимый хозяин не уделяет ему сто процентов своего внимания, и он перегрыз провод.

Вообще, Му Цинфану было даже жалко Шэнь Юаня. Немного. Сложно сильно сочувствовать тому, кто, похоже, мазохист, раз до сих пор не придумал, как ему окончательно и бесповоротно легальными методами избавиться от своего «любимца».

А мазохист потому, что Бин-Бин — тибетский мастиф!

Несколько лет назад, на рынке, его щенком продали не разбирающемуся в собачьих породах Шэнь Юаню под видом взрослого померанского шпица. Парень, купив свою первую собаку, был неимоверно счастлив. И от того холил пса так, как иные о детях не пекутся. Лучшие корма, спать только рядом с собой на подушке, на ручках на прогулки и за покупками, дорогие витамины, лекарства, даже попонки и те ручной работы. Не бил, не ругал, уговаривал как ребенка, если Бин-Бин пакостил. Лично обучил самым простым командам.

В общем, покупкой Шэнь Юань был неимоверно доволен... пока Бин-Бин не начал расти.

И если поначалу он оправдывал рост питомца хорошей кормежкой и уходом, то когда зверюшка вымахала ему почти по грудь, обманывать себя и дальше стало невозможно.

Ему продали не шпица. А содержание крупной собаки в городской квартире влетает в копеечку.

Погоревав от несправедливости жизни, Шэнь Юань решил найти своему питомцу «наилучшего» хозяина. И после нескольких месяцев поисков, объявлений о продаже мастифа на нескольких форумах и сайтах таковой нашелся.

Господин Хуа произвел на Шэнь Юаня достойное и благоприятное впечатление и по переписке и при личной встрече. Бин-Бин был передан новому хозяину.

Питомец выл и бесновался в вольере, Шэнь Юань ревел и утирал слезы платком, но они расстались.

Ненадолго. На три года.

Бин-Бин, балованный, плаксивый песик, но с покладистым характером и прекрасной дрессурой, на деле оказался злобной, агрессивной, довольно злопамятной скотиной, плевать хотевшей на всех и каждого, кто не являлся вырастившим его человеком. Господин Хуа понял это буквально спустя пару дней после покупки. Но он жил на другом конце Китая и тратить деньги на то, чтобы вернуть животное «лживому продавцу», не пожелал.

Так как мастифы отличаются жестким мясом, никто не согласился купить пса даже за символические деньги. Господин Хуа, конечно, огорчился, но, немного поразмыслив, продал пса на подпольную арену для собачих боев. Там Бин-Бин быстро стал звездой, получив кличку «Демон» за невероятную жестокость и скорость своих поединков.

А спустя полгода он сбежал. Перегрыз стальную решетку своего вольера, выбил дверь и сгинул в темноте.

На возвращение к любимому хозяину у пса ушло два с половиной года, год из которых злопамятный мастиф потратил на то, чтобы отыскать господина Хуа и хорошенько его покусать (сорок швов), напугав до полусмерти.

А потом он все-таки нашел Шэнь Юаня.

Одним прекрасным летним вечером тот возвращался с Сяо, своим новым питомцем, с прогулки. Сяо, купленный, чтобы заглушить боль от разлуки с Бин-Бином, оказался, конечно, не чихуахуа, а доберманом пинчером, но все же был меньше мастифа. Они по обыкновению свернули в небольшой проулок, чтобы срезать дорогу, когда из царившей тьмы на них вышло лохматое рычащее чудовище.

Один прыжок.

Ровно столько потребовалось Бин-Бину, чтобы сбить своего человека с ног и, усевшись на него, так гавкнуть на беднягу добермана, что служба по контролю за животными отыскала его только в соседнем городе (возвращаться к хозяину, за спиной которого маячило зубастое чудище, пес наотрез отказался).

А потом, ткнувшись слюнявой мордой в лицо перепуганного почти до обморока Шэня, Бин-Бин принялся жалобно скулить и мять лапами асфальт рядом с его головой.

В общем, с горем пополам, но Шэнь Юань таки узнал своего первого питомца. Малость перепугался, конечно, но очень растрогался от такой собачьей преданности и решил оставить Бин-Бина. Характер у пса в пути испортился, он стал непослушным и легко скалил клыки, но у Шэня были на него свои рычаги воздействия.

Бин-Бин, напуганный тем, что хозяин завел более послушного питомца и дарил свою заботу ему, тотчас прекращал демонстрировать злобный нрав, стоило Шэню заявить, что большим злобным псам не место на его коленях, их не чешут и боятся спать рядом в кровати.

Правда, это также послужило причиной тому, что паинькой Бин-Бин был только тогда, когда Шэнь Юань его касался.

Пес решил, что раз хозяину нравится, что он ведет себя с ним как щенок, то вот таким вот милым, добрым и игривым он будет только для него. Остальным повезло меньше (или больше, тут уж с какой стороны на ситуацию посмотреть).

Все это было рассказано лично Шэнь Юанем Му Цинфану, когда эта колоритная парочка: тощий очкарик и массивный мастиф — пришли к нему на первый прием.

Пес порыкивал, с аппетитом жевал стальной намордник, но сидел смирно, буквально раздавив своей тушей хозяина, и позволил Му Цинфану себя осмотреть.

Обрадованный покладистостью Бин-Бина, Шэнь Юань прочно записал Му Цинфана — без его согласия — в лечащие врачи для своего пса и свои личные друзья, которых у парня с возвращением в его жизнь Бин-Бина осталось маловато — не все прошли собачий «фейсконтроль».

К счастью, Шэнь Юань большую часть времени был слишком занят для праздных посиделок, а когда не работал, то целиком предавался общению с Бин-Бином и в основном их с Му Цинфаном общение сводилось к врачебным консультациям.

Наконец компьютер закончил обновляться и запустился. Му Цинфан тотчас открыл «УСУ» — почти вовремя, так как часы уже показывали восемь ноль пять. Хотелось верить, что поскольку обновление программ было обязательно для четкой и слаженной работы, его не лишат всей премии.

Пока программа загружалась, Му Цинфан черкал в ежедневнике. Следовало сверить графики записей клиентов на лечение и на обычные консультации, просмотреть несколько рентгеновских снимков, заполнить формы на закупку антигистаминных и...

Трр-трр!

— Алло, ветеринарная лечебница района С...*. Доктор Му слушает, — произнес Му Цинфан, попутно открывая в запустившейся программе вкладку с графиками записей клиентов и тотчас натыкаясь взглядом на жирную, обведенную еще и красной рамкой фамилию пациента.

Этот день вновь наступил.

И вот почему этот господин не переедет в другой город? Это бы избавило лечебницу от многочисленных затрат, а самого Му Цинфана — от лишнего кофеина в организме.

— Здравствуйте, доктор, вас беспокоит Шан Цинхуа, — раздался в трубке немного дрожащий мужской голос.

— Я догадался, не тревожьтесь. Вы по поводу записи на полугодичный курс прививок? — вежливо поинтересовался Му Цинфан, хоть и больше для проформы.

— Да, да. Извините, что отрываю вас от работы, я просто хотел уточнить дату и время приема, а то талон куда-то затерялся, ума, правда, не приложу, куда.

Му Цинфан подавил мученический вздох и произнес, стараясь, чтобы в голос не прокралось и капли злорадства:

— У вас прием сегодня, в двенадцать ноль пять, господин Шан.

В трубке на фоне что-то со звоном разбилось.

— Да, мой Король, я полностью согласен с вами, та ваза мне тоже никогда не нравилась. Значит, сегодня в двенадцать ноль пять. Это... это... ой, как мало времени осталось!

— Я понимаю и искренне сочувствую вам, господин Шан, но прививки для животного раз в полгода обязательны. Боюсь, придется ускориться. Ну там, украсить переноску, подать лучшие яства. Если не будет пробок, успеете доехать до лечебницы за пятнадцать минут, — произнес Му Цинфан, открыв графу форм и заполняя бланк списания кожаных перчаток. В таких он обычно лечил крупных собак наподобие Бин-Бина и питомца Шан Цинхуа.

— Вы правда думаете, что у меня получится? — в голосе Шан Цинхуа звучала такая надежда, что Му Цинфану пришлось приложить усилие, чтобы не рассмеяться.

И это один из талантливейших авторов новелл, за экранизацию одной из которых недавно взялась «БилиБили»? Не знал бы правды, в жизни бы не подумал!

— Я верю в вас, господин Шан.

Когда клиент положил трубку, Му Цинфан позволил себе глубокий вздох. И вновь пришло время для планового приема господина Шана. Вновь нужно лечить его питомца. Вновь списывать бинты, антисептик, шприцы и лекарство от бешенства. Для хозяина.

Шан Цинхуа был владельцем кота по кличке Сяо Бэй — хотя Шан Цинхуа обращался к нему исключительно «Мой Король». Сяо Бэй по паспорту был британским короткошерстным котом с неплохой родословной и спокойным нравом. Но на деле это был до такой степени отстраненный, высокомерный и эгоистичный зверь, что британская короткошерстная с ним и его предками и рядом не стояла. Даже человеческие короли старины не дотягивали до высокомерия этого кота, взирающего на окружающее его пространство с таким презрительным снисхождением, на изображение которого только способна кошка.

Нет, он не вырывался и не орал. Спокойно позволял себя осматривать, не дергался, когда ставили прививки.

Он отыгрывался потом, уже после процедуры. Уж тогда-то «их королевское величество» изъявляли свое недовольство. Без единого мява, бритвенно-острыми когтями, пропарывающими все, исключая плотные перчатки. Чаще всего, точнее, в основном доставалось хозяину. Му Цинфану даже порой казалось, что коту в радость царапать Шан Цинхуа. Во всяком случае, именно ему доставалось больше всего недовольства Сяо Бэя. В любой форме.

А Шан Цинхуа?

А он, по мнению Му Цинфана, так же, как и Шэнь Юань, был законченным мазохистом (и еще чуть-чуть ненормальным), которому только в радость было получать раны от кота, терпеть убытки от подранных им штор, мебели, расколоченной посуды и прочего.

«Я обязан всем Своему Королю! Я не смею оспаривать его решения», — отвечал Шан Цинхуа гордо на все предложения сменить животное.

Помимо того, что Сяо Бэй очень сильно царапался, он также не позволял никому себя гладить, не мурлыкал ни при каких обстоятельствах, даже с бантиками не играл. Му Цинфан этого не понимал, а Шан Цинхуа на все вопросы: чем именно он обязан коту, как они встретились, почему, несмотря на пренебрежение всеми и всем, кот от него не убегает, отмалчивался или ловко переводил тему на другое.

На руки, Сяо Бэй, правда, давался, но лишь подвластному ему человеку — Шан Цинхуа. При этом выражение на кошачьей морде свидетельствовало об оказании высочайшей чести. А Шан Цинхуа в эти моменты светился таким счастьем, словно включенную лампочку проглотил, при этом он носил Сяо Бэя довольно небрежно для котовладельцев, порой едва ли не под мышкой.

Вообще, глядя на взаимоотношения Шан Цинхуа со своим котом, Му Цинфан порой мучился навязчивой идеей познакомить его с Шэнь Юанем и представить их питомцев друг другу. А потом посмотреть, кто кого: порывистый, эгоистичный Бин-Бин со своими габаритами и клыками или юркий, вооруженный острыми когтями Сяо Бэй, аристократично спокойный, но не менее, а может, даже более себялюбивый и эгоистичный. Но почти тотчас ее отметал. Как гуманист он не должен стравливать животных меж собою. А с точки зрения врача это травмоопасно для обоих животных.

К тому же Му Цинфан понимал, что одновременно они друг друга не убьют, и ему придется лечить победителя. А встречаться лишний раз с котом, для которого ты — пустое место, недостойное даже незначительной эмоции? Или псом, который пытается быть паинькой, но лишь пока хозяин рядом? Избавьте от такой чести!

— Доктор Му, — в двери кабинета сунулась медсестра, — там снова этот чудик пришел. Ну, тот, с питомцем ору...

— Ясно, — прервал ее Му Цинфан. — Найдите в справочнике адрес хорошей слесарной конторы и «выпишите» ему туда направление. Также «выпишите рецепт» на набор наждачных шкурок, машинное масло и кусок войлока. Все это вручите клиенту, пусть оплатит прием и идет.

— А, ну...

— Нет, — качнул Му Цинфан головой, заранее зная (не впервой уже), что медсестра хотела сказать, — у меня нет достаточной квалификации, чтобы лечить меч. Не имею лицензии на контакты с холодным оружием, руководство на обучение не отправляет, а у меня самого очень много работы и выкроить время для этого ну никак не получается. Так господину Лю и передайте.

— Хорошо, — медсестра скрылась за дверью, а Му Цинфан залпом допил свой кофе.

Лю Цингэ.

Неизвестно, сколько у него подохло зверюшек из-за ненадлежащего ухода, да и были ли они у него вообще (Му Цинфан в этом очень сомневался). Да только этот господин повадился в лечебницу с... питомцем по имени Чэнлуань.

Поправочка, с именным мечом, который он всем и каждому коротко и ясно представлял как своего питомца.

Кем был тот умник, который выдал этому парню лицензию на хранение и ношение холодного оружия, Му Цинфан не знал, но очень надеялся, что компетентные органы уже вызнали его адрес и скоро посадят. Психам нельзя позволять разгуливать с оружием! А в том, что Лю Цингэ перепутал их лечебницу с психиатрическим отделением, Му Цинфан был уверен.

Чэнлуань был старинным клинком, плохо наточенным и в дорогих ножнах, но домашним животным он от этого не становился. А ни один нормальный человек ни при каких обстоятельствах не назовет своем питомцем оружие!

Му Цинфану хватило одного приема, чтобы решительно не допускать последующих. Как бы настойчиво Лю Цингэ ни желал консультации — даже если этот псих однажды ворвется в кабинет, всегда есть окно, благо второй этаж, напротив ветвистый клен, насмерть не убьешься.

Вполне возможно, впрочем, что Лю Цингэ так рьяно пытается попасть на прием не потому, что Чэнлуаню «плохо», но этот вариант Му Цинфана тоже не прельщал. Ему и без рандеву с психом есть чем заняться на работе. К счастью, сталкерство, похоже, было ниже достоинства Лю Цингэ.

Взять хотя бы его сестрицу. Лю Минъянь. Умница, спортсменка, «мисс Китай» этого года.

Ленточный крайт! Как? Вот как ей взбрело в голову завести в качестве домашнего питомца одну из трех наиболее ядовитых змей на планете — и как удалось это вообще сделать, ведь такие змеи к содержанию не разрешены? Да еще и назвать ее Хуа Лин.

Му Цинфан видел эту рептилию лишь однажды, когда девушка приносила ее с собой для подборки нового террариума, а то у старого стыки стенок начали рассыпаться от яда.

Лечить Хуа Лин напрямую Му Цинфану, к счастью, до сих пор не довелось, а у Лю Минъянь была хорошая реакция и маленькие дырочки в террариуме. Но сам факт! Чудачеств брата не хватает в жизни, что ли, раз завела такую опасную гадину?

Трр-трр!

— Алло, ветеринарная лечебница района С...*. Доктор Му слушает, — произнес Му Цинфан, снимая трубку и решительно выбрасывая представителей семейства Лю из головы.

— Доброе утро, доктор Му, прошу простить за беспокойство, это Тяньлан-цзюнь, вы можете говорить, или мне лучше попозже перезвонить?

Вот так, начнешь думать о змеях, и они тут же врываются в твою жизнь.

— Нет, господин, все в порядке, я могу провести консультацию по телефону, — произнес Му Цинфан, стараясь не вздыхать слишком тяжело.

— О, великолепное известие. Тогда перехожу к делу. Видите ли, причина моего беспокойства кроется в том, что мой Жужик проглотил автоответчик. Нет, с одной стороны, это хорошо, там было столько спама от бывшей жены, что я только рад, что никогда не услышу этих бранных слов, а у ее адвоката станет на одну улику против меня меньше, но... кхм, речь не об этом. Я беспокоюсь, как бы моему дорогому мальчику не стало плохо. Скажите, доктор, возможно ли сегодня, часикам к трем-четырем, пока окно между встречами, привезти его на рентген?

— Эм, да, конечно, я подготовлю аппарат и... Вы террариум привезете свой или вам понадобится врачебный?

— Вы ведь понимаете, что, находясь вне дома, я выгуливаю своего мальчика на поводке? Возить с собою на встречи его террариум слишком накладно. Я воспользуюсь услугами клиники. Знаете, к моему счастью, Жужик очень послушный и тихий мальчик. Делает только то, что я скажу, много не кушает, спит сладко. Вот ума не приложу, почему ему захотелось проглотить автоответчик? Вы, часом, не знаете, доктор?

— Увы, я не силен в зоопсихологии, — с притворным вздохом сожаления произнес Му Цинфан.

— Зато вы хороши как специалист в своей области, и я это очень ценю. Сегодня, в пятнадцать тридцать, я привезу своего мальчика на обследование. Поскольку дело срочное, а питомец у меня специфичный, я оплачу счет в двойном размере.

Тяньлань-цзюнь положил трубку, а Му Цинфан со стоном приложился лбом об стол.

Жужик. Одиннадцатиметровый сетчатый питон! Раньше жил у старшего брата Шэнь Юаня, Шэнь Цинцю. Но после того, как сожрал его любимую болонку Гуньи, был выставлен разгневанным Шэнь Цинцю на продажу на птичьем рынке. Куда по причинам, так и не озвученным — ну не животинку же для нелюбимого сына он заехал выбрать, — забрел владелец крупного медиахолдинга Тяньлан-цзюнь. И увидел это всеядное чудо.

Послушный мальчик на деле обожал, да и обожает до сих пор, лопать разное несъедобное. Корзины, фигурное мыло, тапки, банные полотенца, посуда, ювелирные украшения — чем Шэнь Цинцю, скажите на милость, его кормил, что питон до сих пор не оставил привычки употреблять в пищу гадость? Жужик только за этот месяц умудрился трижды побывать на операционном столе, где Му Цинфан из него извлек: бамбуковый веер ручной работы, плюшевого дракона, наручные часы (швейцарские, милостиво подаренные Му Цинфану), три лампочки, солнцезащитные очки и набор упакованных деревянных вешалок. Му Цинфан уже устал читать лекции о правильном уходе за пресмыкающимися, а его нынешнего владельца, которому юани девать было некуда, действия питомца только умиляли.

Единственное, что радовало — Жужик был очень спокойным и не агрессивным змеем и никаких хлопот не доставлял, только места занимал очень много.

Трр-трр!

— Алло, ветеринарная лечебница района С...*. Доктор Му слушает, — произнес Му Цинфан, снимая трубку — кто еще чем его «осчастливит» с утра пораньше?

— Алло, брат Му, это Юэ. Выручай!

— Что произошло? — мигом собрался Му Цинфан. — Говори, я слушаю!

Юэ Цинъюань, его школьный товарищ, сейчас заведующий одной из кафедр крупного университета в их городе, в рабочее время звонил редко. Они — люди взрослые, у каждого куча дел, тут не до розыгрышей и пустой болтовни.

Поэтому этот утренний звонок мог означать только одно — у профессора Юэ появилась проблема, которую мог решить только ветеринар. Правда, хоть убей, Му Цинфан не помнил, когда Юэ Цинъюань завел себе питомца. Он всегда говорил, что ему студентов с профессорами на работе хватает, чтобы не чувствовать недостатка в подопечных.

— Сяо Цзю уехал по делам, а мне оставил своих кроликов присмотреть.

— И? — спросил Му Цинфан, впрочем, смутно уже начиная подозревать, каких именно кроликов оставил Шэнь Цинцю дальнему родичу.

— Я им и воду свежую, и кормов, и молоденькой травки. Ставил приятную музыку, выносил в парк на солнышко, а они.... Сидят, нахохлившись, в уголочке своей клетки и все! Никаких действий. Не едят, не пьют, берешь на руки — свисают тряпочкой. Но глазки ясные, носики сухие, шерстка аж лоснится, я помню ту литературу по животным, что ты заставил прочесть для саморазвития. Я в панике и растерянности, мой друг. Сяо Цзю привязан к этим кроликам и, если они сдохнут, пока я на работе, то новыми, магазинными, боюсь, я не смогу их подменить. Что мне делать?!

— Для начала успокоиться, у тебя через полтора часа заседание, а ты все еще дома торчишь. Дальше, скажи мне, этих кроликов случайно зовут не Нин и Фань?

— Да, да, их именно так и зовут. Ты знаешь этих животных? Сяо Цзю лечит их у тебя?

— Да, лечит.

— Что с ними может быть?!

— Скажи, у тебя есть фотография Шэнь Цинцю? — спросил Му Цинфан.

— Да, есть, но как это может помочь крол...

— Просто. Нин и Фань — кролики-извращенцы, активно радующиеся жизни, только если на них смотрит хозяин. Я не знаю, где именно Шэнь Цинцю достал эти уникальные экземпляры, но это подтвержденный нами факт. Кролики очень сильно тоскуют без внимания хозяина и приходят в норму, лишь когда он рядом. К счастью, им вполне для этого хватает фотографии и записанного на диктофон голоса. Шэнь Цинцю тебе что, не объяснил, как именно ухаживать за ними?

— Эм, ну, не особо. Он спешил на поезд и просто по телефону попросил заехать к нему домой и забрать клетку с кроликами и их ве... — в трубке послышался звук хлопка. — Так вот зачем рядом с клеткой стояло его фото в рамке и лежал диктофон! А я уж было подумал, у брата появились странные пристрастия и с ним не помешает провести беседу.

— Провести не помешает, но поможет ли? — буркнул Му Цинфан, припоминая все питомцев семейства Шэнь, так или иначе, но попадающих в эту лечебницу к нему на осмотр.

— Ты о чем?

— Не обращай внимания. Повесь им в клетку фото с ШэньЦинцю, главное, чтобы он там был один и желательно лицо крупным планом. На диктофоне, надеюсь, ты его забрал, настрой повтор фраз через определенное время, обнови корм и воду у кроликов и смело поезжай на работу. Они не пропадут.

— О, да, так и поступлю! Спасибо, брат Му, что бы я без тебя делал.

— Повесился со своими ненормальными сородичами и их питомцами, — буркнул Му Цинфан, но собеседник его уже не услышал.

Му Цинфан тоже положил трубку и некоторое время проработал в блаженной тишине, пока в его кабинет с криками, размахивая какой-то бумажкой, не ворвалась взволнованная медсестра.

— Тише, что произошло? — спросил Му Цинфан, когда девушка подбежала к его столу, потрясая документом.

— Вы это видели? — вопросила девушка.

— Что именно? Бенгальского тигра кто-то на лечение привез? — вздохнул Му Цинфан.

— Да нет же, — помотала медсестра головой, — распоряжение мэра города. Через три дома от нас в следующем месяце откроют филиал психиатрической больницы.

— И что с того? — Му Цинфан решительно не понимал, в чем причина для волнений.

— Вы серьезно? Всего в паре метров от нас будут сновать настоящие психи! Распугивать клиентов, путать одну лечебницу с другой и...

— И это прекрасно, — улыбнулся Му Цинфан.

— Эм...

— Наконец-то рядом с нами появится заведение, которое сможет оказать достойную помощь большинству наших клиентов, и они больше не будут искать ее у нас. Мазохисты, мечелюбы, змеефилы, вуайеристы, все они наконец-то будут определены на лечение!

— Доктор Му, вам не кажется, что вы слишком уж некорректно отзываетесь о наших клиентах?

— Некорректно — это когда дурдом всегда рядом с тобою, на работе, все остальное можно пережить!

Название: Особая тренировка
Канон: Renzha Fanpai Zijiu Xitong/Система «спаси-себя-сам» для Главного Злодея
Автор: Lyun
Бета: _Brownie_, Eswet
Размер: мини, 1039 слов
Пейринг/Персонажи: Шэнь Цинцю (Шэнь Цзю), Ло Бинхэ, Нин Инъин, Мин Фань
Категория: джен
Жанр: юмор (наверное)
Рейтинг: G
Краткое содержание: Шэнь Цинцю приложил столько усилий, чтобы провести особую тренировку, а ученики носы воротят!
Примечание/Предупреждения: АУ в каноне, ООС

— У-учитель, а может… — Нин Инъин, краснея ушами, стыдливо выглядывала из-за бумажной ширмочки. — А может, не надо?

— Так, это что еще за «не надо»? Откуда такое непослушание учителю?! — недовольно нахмурился Шэнь Цинцю, сверля суровым взглядом ученицу. — Я уже все сказал, Нин Инъин!

— Но, у-учитель, — проныл Мин Фань из-за соседней ширмы. — Это ведь слишком неприлично! Веками не практиковали ничего подобного, и начинать сейчас… А если там нежить? Как нам сражаться в таком положении?

— Да! Да! — загалдели остальные адепты, стыдливо прячущиеся за такими же ширмочками.

Шэнь Цинцю ощутил негодование. Он, значит, так старался, так готовился, лично бегал, покупал ткань, уговаривал портного сшить костюмы, а неблагодарные ученики еще носы воротят.

Шэнь Цинцю резко, одним движением раскрыл веер. Громкий щелчок подействовал на галдящую толпу сродни пистолетному выстрелу в непосредственной близости. Воцарилась тишина.

Все адепты ордена Цанцюн за годы наставничества Шэнь Цинцю в той или иной мере научились понимать, о чем именно сигнализирует веер в его руках. И сейчас девушки и юноши, замолчав и сжавшись, спрятавшись в своих ненадежных укрытиях, искренне молились, чтобы появился тот, кто сможет развеять негодование учителя.

— Я, значит, так старался, разыскивая место, тратил время и силы на специальные тренировочные костюмы, разыскивал техники, а этим ученикам и дела нет до особой тренировки этого учителя, — проворчал Шэнь Цинцю, нервно обмахиваясь.

— Учитель, неправда! Нам есть дело до тренировки, особенно разработанной вами, просто… — подала голос Нин Инъин из-за ширмы, когда стало ясно, что ушедшего за стулом для Шэнь Цинцю Ло Бинхэ нет в обозримом пространстве. — Просто эти костюмы такие смущающие!

Шэнь Цинцю едва не харкнул кровью от возмущения. Значит, прозрачные тряпочки вместо одежды — это нормально, коротенькие платья с таким декольте, что небосвод не видно — замечательно, а полосатый купальный костюм и шапочка — это смущающе! Да он три месяца убил, чтобы найти этот пляж, изготовить эти купальные костюмы и шапочки (еще круги хотел, но тут с резиной туго), убедить Му Цинфана и Юэ Цинсюаня, что за пару дней вдали от пика «Неисцелимый» его не доконает. И тут, на месте, внезапно выясняется, что бегать с голой грудью адепты считают нормой. А переодеться в купальник и выйти на песке посидеть (зверь он, что ли, заставлять лезть в воду не умеющих плавать) для них слишком смущающе! Нет, вот как это называется, если не издева…

— Ваш стул, учитель, — внезапно рядом с Шэнь Цинцю возник Ло Бинхэ с удобным бамбуковым стулом, а также подносом с закусками и холодным соком в руках.

Шэнь Цинцю обернулся поблагодарить ученика, да так и застыл. От гордости и умиления.

Ло Бинхэ надел купальный костюм, длинные волосы были аккуратно убраны под ажурный чепчик, на ногах красовались бамбуковые сандалии. При этом лицо ученика лучилось от довольства.

Никакого смущения, как и положено главному герою, Ло Бинхэ от своего нынешнего внешнего вида не испытывал.

— Спасибо, Бинхэ, — справившись с охватившими его эмоциями, чинно поблагодарил ученика Шэнь Цинцю, усаживаясь на стул. — Ты, я вижу, ходил к селянам уже будучи облаченным в костюм для тренировки, верно? И как ощущения?

— Разумеется, — улыбнулся Бинхэ радостно. — Учитель ведь четко распорядился облачиться в эти одеяния по прибытию на пляж. Разве мог бы я пренебречь его указанием? Чувствую я себя в нем необычно, но движений он не стесняет, в ногах не мешается, шапочка не закрывает обзор. Мне нравится этот костюм, учитель!

— Вот, — прочувствованно произнес Шэнь Цинцю, указывая веером на Бинхэ, — вот бы все мои ученики были такими же ответственными и прилежными, как ты, Бинхэ.

— Мы тоже такие! — стерпеть, как учитель хвалит Ло Бинхэ, Мин Фань не смог и вылетел из-за ширмы.

На его молодом, подтянутом тренировками теле купальный костюм тоже смотрелся неплохо. Но, как отметил Шэнь Цинцю про себя, все равно на главном герое он выглядел более органичным. Ну, этого следовало ожидать! Проходное пушечное мясо никогда не сможет сравниться в красоте, грации и харизме с главным героем.

— Да, — из-за соседней ширмы вылетела Нин Инъин (купальный костюм смотрелся на ней весьма притягательно), не сумевшая, по мнению Шэнь Цинцю, удержать волнения при виде своего будущего супруга в костюме, — не только А-Ло переоделся, учитель! Просто он быстрее нас приноравливается к изменениям, вот и все!

Немного помявшись, и остальные адепты потянулись из-за ширм, выстроившись перед усевшимся в теньке Шэнь Цинцю в ровную линию.

— Что ж, молодцы, — похвалил он их за проявленную смелость. — А теперь можете смело приступать к тренировке.

— А в чем она заключена? — поинтересовался Ло Бинхэ, не забывая подливать сок из кувшина в стакан Шэнь Цинцю.

— В отдыхе на пляже, — важно изрек Шэнь Цинцю.

— Чего?! — вытянулись лица у всех адептов, включая Ло Бинхэ.

— И насыщении морским воздухом, — поспешил добавить ШэньЦинцю, завидев такое единодушие.

— Эм, учитель, простите, но что это за тренировка такая несуразная? — осторожно спросил Бинхэ, чуть вжимая голову в плечи.

— Лечебная, — от испытываемого раздражения на законченных трудоголиков-совершенствующихся, даже не помышляющих о досуге, рявкнул Шэнь Цинцю. — Этому учителю необходимо прочистить морским ветром меридианы! И, пребывая в благодушном настрое, он, грешным делом, решил, что и для его учеников это было бы полезно, но ученики, неожиданно для этого учителя, решительно показали, насколько они небл…

— Нам тоже надо прочистить каналы, вы правы, — громко перебила его речь Нин Инъин, кидая возмущенные взгляды на пытавшихся что-то возразить учителю адептов. — Простите, учитель, что ведем себя так неразумно!

— Мы немедля приступаем к тренировке, учитель! — вскинулся вслед за женушкой Ло Бинхэ. — Будем бегать вдоль воды, махать руками, потом, — он указал рукой на огромные, битые штормами валуны, уходящие в море, — сядем вон там и откроем каналы для морского ветра.

— Точно? — Шэнь Цинцю прищурился.

Адепты вместо ответа тотчас сорвались с места, помчавшись испуганными ланями вдоль водной кромки. Тренировка началась.

Шэнь Цинцю удовлетворенно откинулся на спинку стула. Он затеял этот выезд на пляж не столько для того, чтобы подышать морем или помочь организму, страдающему от «Неисцелимого» (последний вообще ничего, кроме «папапа» с главным героем, взять не могло). А для того, чтобы дать Нин Инъин и Ло Бинхэ узреть друг друга в другой, не официальной обстановке. Рассмотреть изгибы тела друг друга, высвободить солнечный свет, запутавшийся в ажурном плетении шапочек, полюбоваться соблазнительными округлостями Нин Инъин и мускулами Ло Бинхэ. Как-никак, будущим супругам уже пора было присматриваться друг к другу поближе.

Шэнь Цинцю удовлетворенно хмыкнул собственным мыслям и прикрыл глаза, предаваясь пляжной неге. Он считал, что все идет по плану.

И не знал, что взгляд Ло Бинхэ обращен только на его фигуру в купальном костюме, сидящую под древесной сенью.

И не видел, сколько в этом взоре голодного огня.